Замороженный Мир

Прибрались, помылись, взаимно порадовав друг друга, да и направились в гимназию. По дороге я перехватил мальчишку-газетчика, придающего утру дополнительную прелесть писками: «Срочная новость! Очередная трагедия!»

А, распрощавшись с Соной, погрузился в прессу, на первой странице которой было сообщение о «несчастном случае с уважаемым полицмейстером». «Несчастный случай» меня немало порадовал, но статью я прочитал с напряжённым интересом.

Итак, «безвременно отошёл в мир иной», согласно «заявлению господина Мозера, нейдриг-полицмейстера Терска», в смысле заместителя, Детроп «в результате несчастного случая с электрической лампой». Причём, в статье приводились цитаты, согласно которым «виноватый» в несчастном случае нашёлся. А именно — производитель «неисправных электрических предохранителей, кои, будь они сделаны согласно нормативам, уберегли бы жизнь почтенного полицмейстера».

Ну вообще — трясло паразита долго, факт. И предохранители явно свою роль не выполнили, так что «направленное заявление в компетентную комиссию» по поводу бракоделов вполне оправданно.

Правда, чёрта с два полицаю бы помогли предохранители исправные, мысленно хмыкнул я.

А так — выходит, что принята версия «несчастного случая», что, фактически с гарантией, меня обезопасило. В этом плане, напомнил сам себе я, а так-то я живу не сказать, чтобы в «безопасном» Мире.

И слишком я углубился в размышления, пребывая на «законе божьем», ответил несколько невпопад, за что святоша повелел «задержаться». С очевидной целью: надругаться моим филеем над чистыми и невинными ивовыми прутьями.

Впрочем, облегчение от «пронесло» — пусть и не со стопроцентной гарантией, но весьма высоковероятно, меня несколько с очередной поркой смирило.

Да и вопрос образовался, припомнил я, вывалив на святошу вопрос о «духовном пути в жизни» сразу, как мы остались наедине.

— Так, отрок, ты о том думал, вопросом моим пренебрегая? — с прищуром уставился на меня законобожеучитель.

— Над ним самым, господин законоучитель, — честно соврал я. — Достоин ли я, да и вопрос к вам обдумывал.

— Негоже за мысли благостные порке подвергать, — порадовал меня поп. — Но и небрежение в учёбе недостойно! Прочтёшь дюжину молитв на ночь, во искупление небрежения, — цепко уставился он на меня.

— Прочту, господин законоучитель, — покаянно соврал я.

Судя по расслабившемуся рылу, проверял меня своим колдунским полиграфом, паразит такой, отметил я.

После чего, фактически песенным речитативом, выдал поп мне такой расклад:

Итак, в послушники я пойти могу. Отдав всё имущество, включая носильные вещи. «Ибо на церкви святой будет твоё содержание и окормление, негоже в духовный путь бренное влачить». Последнее мне было не слишком важно, поскольку «проверяемого имущества» у меня может оказаться весьма мало, а «полиграф» я обойду.

А вот далее выходила картина не слишком радужная: пять лет фактического рабства у святош, по окончании которых, «в меру развития духовного, допустят до таинств духовных, альбо смирять себя в послушании поручат ещё полдесятины лет, альбо негодным признают к пути духовному и в мир отпустят».

Хорошо устроились, кисло подумал я, спросив, а везде ли в Мире столь «разумные и правильные порядки», поскольку интересно мне, не исказили ли сволочи импортные, тьфу на них, святые божественные законы.

На последнее святоша признал, что импортные — несомненно, сволочи. И даже тьфу на них, факт. Однако до сволочизма искажения «слова господнего» они не докатились.

Елейно поблагодарив и поведав, что буду до экзаменов искать в себе волю и силушку духовную, дабы понять, потяну ли я «тяжкий путь», я под кивки закономучителя из аудитории удалился, поспешив на следующее занятие.

Мдя, отметил я не самую приятную перспективу. Если не соврал поп, учиться колдунствовать у святош — дело если не бесперспективное, то крайне долгое и неоднозначное. Причём по всему Стегасу, похоже.

Проверить, конечно, не помешает, но вряд ли закономучитель врал: нет смысла и вообще.

И потекла потихоньку учёба. Ну и жизнь вместе с ней не отставала. На квинке зашли мы к портнихе за моим новым барахлом, которое оказалось весьма к месту, поскольку холодало весьма ощутимо.

Да и заказал я Соне шубку, хотя подруга отнекивалась, вполне серьёзно, насколько я могу судить.

Но тут я не только её благодарил, за весьма весомый вклад в моё довольство и комфорт, но и себе приятно делал, так что настоял.

Учился, встречался с Марцилом, но и про «забугорье» решил поинтересоваться. А в итоге получил, пусть и намёками и недомолвками, массу небесполезной информации от Залины.

Итак, выходило, что «на воды в Гаагу» антец поехать может почти невозбранно. Если благонадёжен, ну и если конкретная Гаага его стремления его рожу видеть не против. Что определяли в столичных посольствах.

И, вроде бы, проблем с этим особых не было. Правда, начиная с шестого класса. Остальным «в забугорье», видимо, было нечего делать. При этом, вопрос «иммиграции», на который я аккуратно навёл собеседницу, также, на удивление, препятствий со стороны властей не встречал. Однако «были нюансы».