Заморский принц в нагрузку

Под вечер ко мне нежданно пришли родители. Разумеется, Борька донес на меня, мол, я влипла в очередную историю, вот они и нанесли мне визит, чтобы удостовериться в том, что со мной все в порядке. Слава богу, у меня хватило в свое время ума не говорить им, когда именно приезжает Карлос. Зачем раньше времени их волновать?

Мы пили чай с домашним тортом, который мама испекла сама, поговорили о родственниках, погоде и урожае на даче. Разговор так, ни о чем. Мама лишь один раз спросила: что со мной произошло, из-за чего Борис был так вчера взволнован?

— Машина сбила мою подругу. Она была без документов и в моем костюме. По квитанции в кармане определили хозяйку костюма и подумали, что машина сбила меня. Вот и все. Ее нет в живых, а я жива и здорова.

— Бедная девочка, — запричитала мама. — Она переходила дорогу в неположенном месте?

— Да. — Я не стала посвящать родителей в свою историю.

— Ира, сколько раз я тебе говорила, переходи только на перекрестке и только на зеленый свет светофора.

— Я так и делаю, мама.

— А еще лучше пользуйся подземным переходом.

— Я только там и хожу.

— Но только не поздно вечером.

— Никогда!

— Ладно, тебя не переубедишь. Пообещай мне, что ты будешь себя беречь.

— Обещаю, — торжественно сказала я и отдала рукой пионерский салют.

— Одна дурь у тебя в голове. Как там Петр Константинович? — вспомнила об Обломе мама. Удивляюсь, как это она не заговорила о нем раньше. — Давно его не видела. Зашли бы как-нибудь к нам в гости. Такой воспитанный молодой человек, умница, рассудительный, и профессия у него хорошая — адвокат.

— Мама, ну какой же он молодой, ему уже тридцать четыре года. А насчет профессии: Борька говорит, что адвокат помогает бандитам уйти от правосудия.

— Ирочка, Боря имеет в виду других адвокатов. Неужели ты не понимаешь, что он ничего не имеет против Петра Константиновича? Какая ты еще девочка, не понимаешь, что мы все желаем тебе добра. Ты бы чаще с Петей встречалась, он благотворно на тебя влияет. Стариков не забывает, в гости любит ходить, и к тому же он прекрасный собеседник.

— Да, помню. Он целый час слушал рассказ о твоей гипертонии и за это время сожрал пять кусков торта.

— Ну и что? Молодой организм требует восполнения энергозатрат.

— Можно подумать, он работает молотобойцем.

— Кстати, передай ему мой привет и кусочек торта. А мы, пожалуй, пойдем, — сказала мама и стала торопить отца. — Поздно уже, нам надо успеть домой до темноты. Опять в подъезде молодежь все лампочки переколотила. Знаешь, Ирочка, соседка наша Клавдия Семеновна ногу сломала в подъезде.

В который раз пообещав вести себя хорошо и переходить улицу только на зеленый свет, я простилась с родителями, перемыла посуду и упала с книгой на диван. Остаток вечера я провела за чтением.

Два раза за вечер позвонил Облом, узнать, все ли со мной в порядке. Когда я сказала об оставленном для него торте, расчувствовался и вызвался тут же приехать, но я попросила отложить визит до утра.

Без пятнадцати девять позвонил Аркадий Семенович. Он был краток:

— Завтра похороны в два часа. Приходи.

— Обязательно приду. Родителям сообщили?

— Да, они уже приехали. Вот горе-то какое, — по-бабьи запричитал Аркадий Семенович. — Завтра «Оптимальный выбор» работать будет полдня, из фирмы мы все вместе пойдем на похороны. Хочешь, в офис приходи, хочешь, сразу туда. Но попрошу тебя об одном одолжении. Утром к Люсе домой приедет Анна Владимировна, если у тебя есть возможность, помоги ей с поминками.

— Ладно, Аркадий Семенович, помогу, — пообещала я шефу.

Это последнее, что я могла для Люси сделать, чувство вины не давало мне права отказаться. Костюм цвета розового фламинго сыграл роковую для Люси Антиповой роль. И этот костюм принадлежал мне, а значит, и смерть предназначалась мне, а не Люсе.

Я уже засыпала, как вновь, в третий раз, позвонил Облом, очевидно, пожелать мне «спокойной ночи». Чтобы не проснуться, я скороговоркой оттарахтела в трубку:

— Со мной все в порядке, отхожу ко сну. Завтра с утра поеду к Люсе, помогать готовиться к похоронам. Похороны в два. Не волнуйся за меня. Если что, звони на мобильник, — и положила трубку.

…В девять утра я уже стояла с Анной Владимировной на кухне и занималась приготовлением поминального обеда: чистила селедку, нарезала колбасу, сыр, строгала салат «оливье». Анна Владимировна варила бульон, картошку и крутила котлеты.

Мать Люси, напичканная лекарствами, лежала в комнате, подле нее находился муж, Люсин отец. Оба они очень тяжело переживали смерть дочери, смерть неожиданную, преждевременную и глупую.

Как выяснилось, Люся начала переходить дорогу на мигающий зеленый свет. Вот-вот должен был зажечься желтый, но машины были далеко, и она полагала, что успеет перейти дорогу. Так рассказывали очевидцы. Откуда взялся джип, никто толком сказать не мог. То ли он выехал из двора, то ли стоял у тротуара? Мощь, с которой джип налетел на Люсю, была столь велика, что она подлетела в воздух, потом упала животом вниз, покатилась и с силой ударилась лицом о бордюрный камень. Люся осталась лежать на асфальте, а джип исчез в неизвестном направлении.