Заморский рубеж

И все же наступил и такой день, вернее, вечер, когда Михась, насытившись по самую ватерлинию как абордажными тренировками, так и учеными беседами с офицерами о румбах, курсах и галсах, позволил себе немного отдохнуть. Он просто стоял в гордом одиночестве на баке,

опершись на планширь высокого фальшборта, и первый раз за все плавание любовался открывшейся его взору величественной картиной океана. По темно-синим, почти черным невысоким волнам пробегали оранжевые отблески заката. Кругом, куда ни кинь взгляд, были только эта темно-синяя пустыня и лазоревое безоблачное небо. Корабли эскадры, следовавшие за флагманом, казались столь крохотными и утлыми на фоне безбрежной стихии, что невольно щемило сердце и захватывало дух.

Михась, казалось, целиком был поглощен созерцанием океана, но когда у него за спиной возник странный, едва слышный шорох, дружинник обернулся на этот звук с похвальной быстротой и проворством. И тут же замер, встретившись взглядом с лучистыми глазами Джоаны.

Испуганная его резким движением, девушка тихонько ойкнула и остановилась, невольно прижав руки к груди. Шорох ее платья по доскам палубы, на который и обернулся Михась, стих.

— Джоана, простите, я не хотел вас напугать, — сконфуженно произнес Михась.

Он, бегая и прыгая день-деньской по палубам, рангоуту и такелажу с саблей в руках, кинжалом в зубах и пистолью за поясом, иногда замечал краем глаза Джоану, обычно окруженную несколькими офицерами, но в то же мгновение забывал о ней. Но сейчас, встретившись с Джоаной один на один, Михась ощутил прилив странной незнакомой радости. Ему, только что любовавшемуся одной из самых захватывающих картин природы, было приятно смотреть на девушку, видеть ее белокурые, слегка рыжеватые волосы, маленькую прядь, выбившуюся из гладкой прически возле самого ушка, ее глаза, почти такие же синие, как океанские волны, тонкие изящные руки, всю ее легкую стройную фигурку, затянутую в бледно-зеленый шелк изящного платья.

Джоана улыбнулась ему доброй и светлой улыбкой:

— Нет-нет, это вы простите меня, господин гвардеец. По-видимому, я отвлекла вас от важных размышлений, нарушила ваше уединение, поэтому мне следует сейчас же уйти…

— Что вы, Джоана, мне чрезвычайно приятно видеть вас.

Михась хотел было еще добавить, что они могли бы вместе стоять здесь и наслаждаться великолепным зрелищем океана, но почему-то смешался и замолчал.

Джоана, по-видимому, почувствовав то, что он не решился произнести вслух, пришла ему на помощь. Она подошла к борту, оперлась обеими руками на планширь и застыла, устремив взор к горизонту. Михась стоял у нее за спиной, не решаясь приблизиться, встать рядом, хотя всей душой стремился оказаться сейчас возле нее, прикоснуться плечом, взять ее руку в свою.

— Скажите, Майк, — не оборачиваясь произнесла Джоана, — а ваш бескрайний лес, о котором вы рассказывали в замке сэра Эдуарда, похож на океан?

— Да, — обрадованно ответил Михась. Ему было почему-то очень приятно, что их мысли совпали. — Я и сам минуту назад думал, что если посмотреть на наш лес сверху, с горы, да еще забравшись на высокую сосну, то он похож на этот океан. Только лес зеленый. А зимой он белый от снега.

— Вы любите свой лес?

— Конечно! Каждый человек любит свою родину.

— Мне очень интересно узнать, Майк, — после длинной паузы, по-прежнему смотря на океан, медленно и как будто бы даже нерешительно произнесла Джоана, — есть ли у вас в настоящее время какая-либо мечта? Что более всего занимает душу таинственного гвардейца из свиты почти сказочного князя неведомой Гипербореи? Ответьте мне откровенно, если это, конечно, не секрет.

Михась задумался на несколько мгновений, потом честно, как и просила Джоана, ответил:

— Мне очень нужно заполучить пистоль с колесцовым замком.

Девушка вздрогнула, как от озноба, пристально посмотрела в лицо Михасю, желая понять: неужто и вправду этот загадочный русский так по-детски простодушен или же он просто издевается над ней.

Но Михась смотрел на нее открыто, и в его действительно немножко детском взгляде читалась совсем не издевка, а искренняя симпатия и даже, пожалуй, восхищение.

Джоана глубоко вздохнула и хотела было продолжить разговор, как вдруг ее окликнули, и из-за фок-мачты показался один из офицеров корабля. Михась вытянулся, отдал честь.

— Леди Джоана, вот вы где! А мы вас всюду ищем! — обратился офицер к девушке, затем небрежно кивнул Михасю: — Капрал, вольно!

Джоана украдкой бросила на Михася виноватый взгляд, затем не без раздражения повернулась к офицеру:

— Пользуясь хорошей погодой, я решила прогуляться по палубе, сэр!

— Дорогая леди, мне поручено сообщить вам, что лейтенант Ричард Сэдли уже настроил лютню, и мы в кают-компании мечтаем как можно скорее вновь услышать ваш прекрасный дуэт! Окажите мне честь, позвольте проводить вас в кают-компанию!

— Благодарю вас за приглашение, сэр! Готова следовать за вами! — церемонно поклонилась Джоана и, обращаясь к Михасю, уже другим, более дружеским и теплым тоном произнесла: — Спасибо за беседу, гвардеец! Надеюсь, у нас еще будет возможность ее продолжить.