Замри и прыгни

— Начинать всегда труднее всего, — кивнула Маргарита. — Особенно новую жизнь. И не с понедельника, как мой Распопов сто раз начинал, а по-настоящему. Чтобы в этой новой жизни и мы с тобой стали совершенно новыми.

— Как это?

— Так! Во всем. От прически до манер, от отношения к мужчинам до нижнего белья. Мы должны переменить все! Только тогда мы сможем поменяться сами и стать другими.

— Зачем? — тупо спросила Зоя.

— Чтобы жить, — тихо, будто самой себе, сказала Рита.

— Думаешь, у нас получится? — недоверчиво вскинулась Зоя.

— Уверена, — припечатала подруга. — Потому что у нас нет выбора.

И именно из-за этой излишней, выпячиваемой напоказ уверенности стало ясно: Маргарита сама очень хочет поверить в то, что говорит, хотя пока это не очень получается…

— Ну что, Ритуль, тогда давай составлять план действий? — весело, словно и ничего не заметив, предложила Зоя. — Начнем с прически. Можно — с моей. Хотя… — она подергала себя за торчащие вихры, — плохо представляю, что можно с этим сделать. Вот ты — другой вопрос.

— Значит, начнем с меня, — подытожила Рита.

Сделать из жгучей брюнетки пшеничную блондинку удалось лишь с четвертого окрашивания. После первого осветления Рита стала густо-рыжей, после второго — солнечно-оранжевой. После третьего — грязно-соломенной.

— Ритуль, — засомневалась Зоя, — может, хватит? Вдруг волосы вылезут?

— Не вылезут, — убежденно выдала Рита, взбивая очередную порцию краски. — Не имеют права. Иначе сбрею к чертовой матери!

Вместе с волосами Рита так же тщательно осветлила брови. И после завершающей процедуры — сушки феном волос, накрученных на крупные бигуди, перед Зоей предстала совершенно обворожительная незнакомка — романтичная, изысканная. То ли Мэрилин Монро, то ли — Мадонна. Или Ким Бэссинджер в лучшие годы. Словом — женщина-фея. Женщина-мечта. Копна светлых кудрей, светло-рыжие подковки бровей, глаза — две спелые сливы. Черные, с лиловым отливом. Глубокие, бездонные, загадочные. Рот крупный, ярко очерченный, с задорно приподнятой верхней губой. Конечно, цвет лица после недельного запоя был явно не персик, да и круги под глазами изрядно подсвечивали синевой, но это же — временно! Отдохнет, отоспится, да крем тональный, наконец, наложит!

— Рита… — восхищенно выдохнула Зоя. — Какая же ты красавица…

— Ты будешь не хуже, обещаю, — подмигнула ей в зеркало подруга. — Я уже все придумала.

— Не надо, Ритуль, а, — испугалась отчего-то Зоя.

Вернее, не то чтобы испугалась. Просто ей-то, со стороны, было совершенно понятно, что все усилия Риты по ее перевоплощению пропадут впустую. Из красавицы брюнетки запросто можно сделать красавицу блондинку. А вот из толстой рыжей коровы если что и может получиться, то только такая же корова иной масти.

Именно так она Рите и сказала.

— Дурында, — тепло улыбнулась подруга. — Цены ты себе не знаешь. Как и все мы, бабы. Садись, закрывай глаза и молчи. Пока другой команды не будет.

Зоя покорно села на колченогий стул. Сомкнула ресницы. Она совершенно точно знала, что хуже, чем она есть сейчас, сделать уже невозможно, поэтому — чего дергаться?

Сначала Рита чем-то обмазала ей голову. Красит, поняла Зоя, но зачем и в какой цвет — не спрашивала. Какая разница? Во-первых, не хотелось огорчать Риту, пусть себе тешится, а во-вторых, боялась ляпнуть что-нибудь под руку и испортить работу. Потом, когда неведомая краска была тщательно смыта приятно-теплой водой, по голове стало что-то нудно елозить, стрекоча и щекочась, как десяток кузнечиков. Следом Маргарита обмазала ей брови — тоже, что ли, решила покрасить? — и стала обрисовывать их чем-то холодным и плоским. Потом Зоя уже не отслеживала, что происходило с ее лицом. Просто расслабленно внимала нежным пальцам, чутким движениям и требовательному — о, это очень чувствовалось! — взгляду.

Не давая взглянуть в зеркало, Рита заставила подругу переодеться. Новые синие джинсы, простенький белый свитерок. Зоя взяла одежду в руки, повертела.

— Ритуль, это, наверное, твое. Я в это не влезу.

— Влезешь! — безапелляционно сообщила Маргарита. — Просто я тебе вместо твоего пятьдесят второго сорок восьмой взяла.

— Зачем? — удивилась Зоя. — Сдавать придется. У меня сорок восьмой был лет десять назад…

— Примерь, — сощурилась Маргарита. — Я, честно говоря, с размерами ни разу не ошибалась, у меня глаз — алмаз. Не влезешь — штанину съем! Отвечаю!

— А мы горчички купили, не помнишь? — невинно поинтересовалась Зоя, поражаясь Ритиной самонадеянности и параллельно всовывая ноги в джинсы.

Подруга гордо промолчала, внимательно наблюдая, как Зоя, дотянув брюки до бедер, застыла, не в силах поднять их больше ни на миллиметр.

— Так, — подошла она к ней, — быстро вдохни, задержи воздух и рывком натягивай джинсы.

— Да ладно тебе, Ритуль, — засмеялась Зоя, — давай уже ешь вместо штанины — только карман…

— Делай, что говорю, — цыкнула подруга. — Ну, раз, два…

Зоя резко втянула в себя воздух и рванула брюки вверх. Сзади ей сильным движением помогла Маргарита.

Джинсы послушно облепили бедра.

— Так, теперь еще раз вдохни, только сильней.

— Уф! — сделала Зоя.