Замри, умри, воскресни

— Лили, есть новости из «Докин Эмери» относительно нового договора. — И очень быстро, чтобы Лили не слишком обнадеживалась, уточнила: — Мне очень жаль, но новости плохие.

— Плохие?

— Они не хотят покупать вашу следующую книгу.

— Я могу написать другую.

— Они возобновят контракт, только если это будет продолжение «Мими». Мне очень, очень жаль, Лили, — искренне сокрушалась Жожо.

После небольшой паузы Лили ответила:

— Ничего страшного. Правда, Жожо, ничего страшного.

В этом была вся Лили: слишком добрая душа, чтобы возмущаться и упрекать.

— Это я виновата, что мы с вами еще в мае не подписали договор с издательством. — «Когда они еще были в вас заинтересованы», — хотела она добавить.

— Не нужно себя корить. Никто меня ждать не заставлял, — возразила Лили. — Я сама так решила. Вместе с Антоном. Один вопрос: есть хоть какая-то надежда, что «Кристальные люди» выровняются?

— Еще не все рекламные ролики прошли.

— Может быть, если в последний момент книга пойдет, они передумают? Или другое издательство заинтересуется…

— Вот умница. Так держать!

Жожо, совершенно убитая, положила трубку. Передавать плохие новости — такая же часть профессии, как сообщать хорошие, но она давно не чувствовала себя так скверно. Бедняжка Лили!

Если же подойти к ситуации с эгоистической позиции, то время не самое удачное для провалов. Она редко совершала ошибки, а когда такое случалось, тяжело переживала. Но сейчас, когда на горизонте маячат выборы в партнеры, отголоски крупной неудачи ей и вовсе ни к чему. Ее позиция как главной добытчицы фирмы от этого не поколебалась, но золото на короне немного поблекло.

Следующее утро

Жожо открыла в Интернете список бестселлеров. Она набирала адрес, скрестив пальцы, и молилась, чтобы в последний момент дело поправилось. Чудеса случаются — хотя в данном случае на чудо стал бы надеяться лишь глупец.

Она вела курсор все ниже, ниже и ниже… Потом остановилась.

— Ну? — спросил Мэнни. Он тоже держал пальцы скрещенными.

Жожо вздохнула.

— Камнем вниз.

Зазвонил ее телефон. Жожо догадалась: это Патрик Пилкингтон-Смит.

— Мы прекращаем рекламу Лили Райт. Хватит бросать деньги на ветер.

— Конец? Зря. Перед Рождеством было бы не худо поднажать, это могло бы изменить расклад.

Он недоверчиво фыркнул.

— Ты никогда не сдаешься, да, Жожо?

— Говорю, что думаю.

Патрик промолчал. В издательском деле он был намного дольше Жожо. Сделать вид, что все в порядке, — еще не значит выправить положение. Свидетельством тому — гигантская брешь в рекламном бюджете.

Глубоко подавленная, Жожо положила трубку. Она тоже не верила в чудо.

ДЖЕММА

4

Знаете, написать книгу не так просто, как кажется. Сначала мой редактор (мне нравится это сочетание: «мой редактор») заставила меня переписать огромные куски, чтобы сделать Иззи «теплее», а Эммета — «более человечным и не таким ходульным» — вот нахальство! Потом, когда я все это исполнила, чтобы угодить «моему редактору», — а времени на это ушла целая уйма, весь август и почти весь сентябрь, — какой-то еще редактор (уже не «мой редактор») изучил рукопись и прислал мне восемь миллионов вопросов: Что такое «хомут»? (Это — про воротник.) «Мармосет» — реальный ресторан или вымышленный? Откуда у меня разрешение цитировать Джорджа Майкла (в смысле — «Папа — перекати-поле»)? Да еще и перефразировать?

Потом мне надо было вычитать верстку, проверяя каждое слово, чтобы в нем не было орфографических ошибок, — я это делала до тех пор, пока у меня перед глазами маленькие черные буковки не пустились в хоровод.

Признаюсь, учитывая, какой мне выплатили аванс, грешно жаловаться; когда Жожо сообщила мне, что это будет шестьдесят тысяч, я чуть не умерла от радости. Шестьдесят тысяч! Фунтов стерлингов! Я бы с радостью продала ее за четыре пенса, поскольку издаться — это уже награда; а вместо того мне предлагают полтора моих годовых заработка да плюс к тому еще и чистыми, поскольку в Ирландии доход от «творческой деятельности» налогами не облагается.

Мое воображение, и в лучшие-то времена подверженное лихорадке, от мысли о таких бабках по-настоящему разыгралось: я решила, что брошу работу и целый год буду путешествовать по свету. Жуткую машину поменяю. А еще поеду в Милан и скуплю всю «Праду».

Потом я спустилась с небес на землю и напомнила себе, что богатство свалилось на меня благодаря несчастью моей матери. После Нового года ей придется съезжать из этого дома, а полученный мною аванс позволит выбирать между сараем и лачугой.

Еще я была довольно много должна Сьюзан, и, когда я спросила ее, в какой форме она хочет вернуть свои деньги, она сказала, что сильно поистратилась на мебель и домашние мелочи и хотела бы перекинуть на меня оплату некоторых счетов. (Поскольку отец у Сьюзан был скупердяй, ее отношение к деньгам, по-моему, зиждется на духе противоречия.)

— Карточку выбери сама, — сказала она. — Мне все равно.

Я выбрала одну из ее кредитных карт и пообещала пополнить счет, по которому она уже на две тысячи ушла в минус.