Вскоре после рождения Бесценного Принца мама познакомилась с Питером, и наша жизнь переменилась еще сильней: мама надумала переехать в Ирландию. Это известие повергло меня в еще большую панику. Семья разлеталась на все четыре стороны, а я хотела быть вместе со всеми сразу.
У папы мне жить было негде; комната, в которой мы ночевали с Джесси, теперь была отдана Бобби. Я стала просить маму взять нас с собой в Ирландию; мама соглашалась, а вот Джесси — нет. Она любила Лондон и не собиралась уезжать. Когда она мне об этом объявила, я ответила в своей обычной манере — побежала в ванную и моментально рассталась с ужином.
Это было нелепо: мне уже стукнуло двадцать, Джесси — восемнадцать, но у меня было такое чувство, будто нас отсылают по разным приютам. В день отъезда в Дублин я безутешно рыдала.
К грусти, что разлучаюсь с сестрой, примешивалась неизвестность: у Питера имелась дочь, Сьюзан, всего на полгода старше меня. Я боялась, что она не захочет, чтобы я с ними жила, и будет мне пакостить. Но вышло совсем наоборот. Ее больше всего интересовала степень нашего с ней родства и как это правильно называется, и она очень обрадовалась, узнав, что после регистрации родителями брака мы становимся сводными сестрами.
— Я знаю, в Лондоне у вас все по-другому, но тут у нас иметь сводную сестру считается круто.
Лучшую подругу Сьюзан звали Джемма Хоган, и мы быстро стали неразлучной троицей. Несколько лет наша новая семья являла собой образец благополучия; может, правда, немного в духе французских фильмов, где все спят со всеми и прекрасно себя чувствуют. Но по крайней мере мы все друг с другом ладили.
Однако ничто не может длиться вечно.
После девяти лет брака с Вив мой отец познакомился с Дебс и по какой-то необъяснимой причине влюбился; может быть, это была первоапрельская шутка Купидона.
Дебс бросил муж, оставив ее с двумя малыми детьми на руках, и папа решил ее спасти. Он оставил симпатичную, добросердечную Вив ради злюки Дебс.
Все думали, у него просто временное помешательство, но, как только развод с Вив был оформлен, он женился на Дебс. У меня появились еще двое сводных — Джошуа и Хэтти. Потом Дебс забеременела и родила девочку, Поппи. Еще одна сводная сестра.
Когда мы с Антоном познакомились, мне пришлось вычертить схему, чтобы он мог разобраться в моей родне.
Как-то утром, в начале февраля, позвонила Отали.
— «Флэш» поместил потрясающую рецензию на «Мими».
— Какой еще «Флэш»? — спросил Антон. Он еще был дома.
— Есть такой журнал о знаменитостях.
— Куплю! — Он уже был на лестнице.
— Тебе аж четыре с половиной звездочки поставили, — удивился Антон. — Максимальная оценка — пять. Бесподобная рецензия!
Да уж! Я, правда, не ставила себе задачи научить кого-то снова смеяться, но это неважно. Потом позвонила Жожо.
— Отличные новости! — сказала она. — «Докин Эмери» допечатывает тираж.
— И что это значит?
— Что первоначальный тираж распродан и они рассчитывают продать еще.
— Но это хорошо, да? — пролепетала я.
— Да, очень хорошо.
Я позвонила Антону и передала новость. Ответом было молчание.
— Что? — испугалась я.
— Не пойму, что в этой стране происходит? — прохрипел он.
Неделю спустя снова позвонила Жожо.
— Вы не поверите!
— А что такое?
— Они допечатывают.
— Вы уже говорили, я знаю.
— Да нет, они опять допечатывают! На сей раз двадцать тысяч экземпляров. Первый тираж был пять, второй — десять. Влет уходят.
— Но с чего бы, Жожо? Что происходит?