— Знаешь что? Миранда Ингланд для Голливуда идеально подходит. Эксцентричные комедии никогда не выходят из моды. А «Мими» просто создана для кино.
Джим посмеялся ее прожектерству.
— В последнее время ты стала затворницей, но сегодня тебе никуда не деться, пойдешь с нами праздновать.
Она задумалась. Вечер, в общем-то, свободен. Марк идет на школьный спектакль к дочери.
— Ладно.
— Ты от гипнотерапевта отказалась?
— Нет. Вообще-то, да. Мне нравится курить, я прирожденный курильщик. Хоть мы и вымирающее племя.
— Это уж точно, вымирающее.
— Отступники всегда самые рьяные. Вернувшись к себе, Жожо проверила почту. Сообщение было только одно, от Марка.
Это произошло как-то внезапно, но в последние несколько месяцев они все больше времени проводили вместе. Воскресенье Марк по большей части проводил у нее, Шейна выманила-таки их на свой вожделенный бранч, а несколько раз они даже появлялись вдвоем на людях: на Пасху съездили на два дня в Бат, где насладились сексом на крахмальных простынях и бесцельно бродили по улицам, взявшись за руки, уверенные, что в такой дали от Лондона им опасаться некого. По прошествии двух дней Марк умчался домой, чтобы на неделю свозить семейство на горные лыжи в Австрию, и это вполне устроило Жожо. Целых сорок восемь часов он был в ее полном распоряжении, а теперь исполнял свой семейный долг, так что она даже не чувствовала угрызений.
— Ты уверен, что это хорошая идея — поехать кататься на лыжах? Твои ребята вечно себе что-то ломают. А кроме того, в Австрии, по-моему, сыр на каждом шагу?
— Ты ошиблась, сыр в Швейцарии. Ничего-то вы, американцы, про Европу не знаете.
— Ты глубоко заблуждаешься, — сказала она, игриво касаясь его ширинки носком сапога. — Я, например, знаю, что такое датская выпечка, шведский массаж и шпанская мушка. — Она посильней нажала ногой и стала мягко водить ею вверх-вниз. — А еще я все знаю про французский поцелуй, — поддразнила она.
— Неужели?
— Буквально все.
Они молча смотрели, как под напором снизу приподнялся ее сапог.
— Покажи, что ты знаешь, — попросил он.
— Не покажу. Сначала ты должен извиниться. Он извинился.
После той ночи, когда Марк, напившись с итальянцами, до утра пробыл у Жожо, он стал ночевать у нее примерно раз в неделю. Кэсси нисколько не возражала против его ночевок вне дома, и ее пассивность озадачивала Жожо.
— Что ты ей на уши вешаешь?
— Что веду переговоры с Калифорнией или что охмуряю каких-то издателей и не хочу будить ее, заявившись в подпитии в три часа, когда ей с утра на работу.
— И она верит?
— Судя по всему.. Просит только, чтобы я предупреждал ее не позже полуночи, чтобы она запиралась как следует.
— А где, она думает, ты спишь?
— В отеле.
— Ну, я бы на такое ни за что не купилась. Ни за что! Если бы мой муж, не меняя работы, стал вдруг ночевать не дома, я бы из него вышибла душу монтировкой и била бы до тех пор, пока не признается.
— Не все же такие, Жожо.
— Да уж. — Она вдруг поняла, что людям бывает слишком больно видеть то, что происходит у них под носом. Больно и обидно. Она не хотела причинять Кэсси боль. И никому другому.
Но что она могла сделать? Перестать видеться с Марком? Это невозможно.
ПЛАН МЕРОПРИЯТИЙ