Замуж на спор, или Как поймать миллиардера

Взошли на крыльцо. Справа и слева поднялись резные столбики, поддерживающие навес. Пахнуло свежим лаком и стружкой — старинное крылечко недавно обстрогали и покрасили.

Синебородов открыл дверь, с улыбкой пропустил меня внутрь. Темный коридор был устелен какими-то умопомрачительными коврами. Чучело медведя угрюмо глянуло из ниши в стене, пахнуло старым, залежавшимся мехом. В общем, местечко показалось мне не слишком уютным, но я промолчала.

Кирилл проводил меня в просторную столовую, венецианские окна которой смотрели в сад. Круглый стол, за которым я оказалась, напоминал аналогичный предмет интерьера из деревенского домика моей прабабушки. Помнится, нечто подобное было в ходу годах в пятидесятых. На стене висел огромный портрет красивой девушки в длинном голубом платье.

— Любишь винтаж? — невинно поинтересовался олигарх.

— Ага, — я согласилась, а что еще оставалось? — Прямо обожаю. Кстати, где твой друг-мороженщик? Он нас почему-то не встретил? Это нормально, что мы так к нему вломились?

Олигарх вдруг сделал «щенячьи глазки» и прошептал виновато-сладким голосом:

— Сонечка, ты же простишь меня? Я тебе немножечко соврал. Это дом не моего друга, а мой.

Тут я здорово напугалась. Заозиралась по сторонам. Глупый вопрос со страху задала:

— А что, мороженого, получается, не будет?

— Будет, обязательно, — ласково улыбаясь, пообещал Синебородов. — Про дружбу с Ильичёвым я не придумал. Он, вообще-то, тут по соседству обитает. И мороженое для тебя я еще вчера успел у него прикупить.

— А-а-а, тогда ладно, — дрогнувшим голосом пискнула я. Потом, решив, что молчание будет неуместным, добавила, дыбы продлить разговор и создать иллюзию собственной самоуверенности. Получилось снова не в тему. — А кто это на том портрете, такая красивая? — сказала, указав на стену.

— А это — моя жена, — трагически вздохнув, признался олигарх.

— Ты женат? — Я даже взвизгнула от неожиданности. — Вот уж не знала…

— Уже нет, — покачал головой мужчина. — Я — вдовец. Ольга умерла год назад.

— Ох, соболезную, — не зная, как вести себя дальше, пробормотала я.

Это, вообще, нормально? Строить отношения с мужчиной, который всего-то год назад лишился законной супруги. И — вот же я растяпа — Прайд при встрече мне, кажется, про это говорил, а я мимо ушей пропустила Портофино очарованная… А сейчас как-то стремно стало. По-моему, это совсем не этично! Надо подумать, как слинять отсюда поскорее.

Даже на душе противно от происходящего сделалось…

Заметив сомнения, тенью набежавшие на мое лицо, Кирилл покинул гостиную со словами:

— Ты подожди маленько, Соня. Я на кухню схожу, за мороженым и кофе.

— Конечно-конечно. Иди, — мысленно заняв позицию низкого старта, притворно улыбнулась я.

Прочь.

Прочь отсюда поскорее!

Поднявшись со стула как можно тише, я направилась в коридор. Надо было сваливать, не раздумывая, но меня, как часто бывало, подвело любопытство. Перед тем, как пойти к выходу, я приблизилась вплотную к портрету Ольги и прочитала надпись, на маленькой золоченой табличке, привинченной к деревянной раме. «Ольга Синебородова. 1999–2019».

Ничего себе! Такая молоденькая? Я аж присвистнула. Что-то тут точно нечисто, с этим олигархом…

Крадучись, я выбралась в коридор, миновала медведя и через небольшую застекленную дверь вышла, как мне казалось, в холодные сени, из которых можно было попасть на улицу. Однако я ошиблась. Перепутала дверь и попала на пыльную, заваленную старым хламом веранду. Внутри царил сумрак, так как все окна были завешаны старыми полинялыми шторами.

Не туда попала — вот досада!

Я собиралась уже вернуться к двери, но взгляд мой вдруг зацепился за золоченую, потемневшую раму какой-то накрытой покрывалами картины. Ткань у края съехала набок, позволяя разглядеть, что картина там лежит не одна — их целая стопка. Потускневший багет матово желтел в темноте.

И будь же оно проклято, мое неискоренимое любопытство!

Бесшумно скинув с первой картины побитый молью клетчатый плед, я взглянула на нее — и в шоке отпрянула. С холста на меня смотрела красивая девушка в уже знакомом длинном голубом платье. Подпись на золотом ярлычке гласила: «Майя Синебородова. 1995–2018»…

Холодея от ужасных догадок и обливаясь потом, я сперва попятилась к выходу, но потом, пересилив себя, вернулась и перелистала стопку холстов.

«Ирина Синебородова… …2017».

«Ника Синебородова… …2016».

«Синебородова Алина…».

«… Катерина…».

Там еще осталось два портрета, но я уже не стала на них смотреть. Хватило!

Выпучив глаза, стиснув зубы и стараясь настроить сбившееся дыхание, я покинула веранду. В коридоре тишина, ни звука. Облегченно тянусь к ручке спасительной двери, и тут за спиной раздается:

— Сонечка, а ты куда собралась? Я мороженое в гостиную принес, а тебя нету?

— Я… туалет искала… — блею жалобно, все еще глядя в сторону заветного выхода.

— В коридоре? — Синебородов непонимающе наклоняет голову, смотрит на меня пристально, а в глазах его пляшут хищные искры.

— Так дом ведь старый, — придумываю на ходу отличную отмазку. — Думала, сортир на улице, как в деревне…