Замуж – никогда

Аня осторожно перенесла телефон с тумбочки, стоявшей в коридоре, на край кровати. Лежа на боку, мама позвонила дедушке и бодрым голосом сообщила, что ее не отпускают с работы.

– …Извини, папа, скоро квартальный отчет… Хорошо, мы с Анютой в субботу приедем. Пока…

Она положила трубку и натянула одеяло на плечи.

– Может, поешь? – робко спросила Аня. – У тебя тут кровь, – она коснулась пальцем своей верхней губы.

– Я не хочу есть… Дай мне перекись и вату. И зеркало…

Аня побежала в кухню и вернулась с зеркальцем в овальной пластмассовой рамке с черно-белой фотографией Зеркальной струи на обратной стороне и картонной коробкой из-под утюга, выполнявшей роль аптечки. Лекарств в аптечке было немного – несколько начатых упаковок аспирина, анальгина и димедрола, бинт, вата и стеклянные бутылочки с валерьянкой, перекисью, йодом и зеленкой.

– Спасибо, – сказала мама, не открывая глаз, – иди к себе… Дверь закрой…

Аня тихонько прикрыла дверь и, чувствуя себя как никогда нужной маме, с воодушевлением вытерла капли воды на полу в коридоре, потом вымыла пол в кухне, прополоскала тряпку, лежащую у порога, и, удовлетворенная, поставила чайник на плиту.

– Мама, ты чаю хочешь? – спросила девочка, приоткрыв дверь.

– Нет, – бесцветным голосом ответила мама.

– А я буду.

– Поешь… Колбасу возьми, сыр…

– Мама, я дедушке позвоню…

– Не надо, ты уже в школе должна быть…

– Я скажу, что простудилась.

– Хорошо, позвони, только лишнего не ляпни… – простонала мама.

Аня кинулась к телефону и набрала сначала код района, а потом дедушкин номер. Дедушка долго не подходил к телефону, и она уже собиралась положить трубку, но тут в трубке щелкнуло и хриплый голос произнес:

– Да, слушаю!

Аня невольно улыбнулась. Слышать дедушку Рому – это как на солнышке греться.

– Дедуля, это я, привет…

– Привет, моя хорошая…

– Деда, мама сказала, что у тебя хлев сгорел…

– Да, Анютка, сгорел, одни стены остались.

– Вот горе… А где теперь Клякса будет жить?

– В дровяном сарае, пока я новую крышу не поставлю. Да и тепло еще, она и на улице пожить может.

– А ты не обжегся?

– Нет, не обжегся.

– А сильно горело? – Аня вспомнила, как однажды вспыхнул большой киоск на их улице. Казалось, пылать будет долго, но огонь охватил его в считаные минуты и уничтожил задолго до приезда пожарных.

– Ну как тебе сказать? Сильно. Если бы не Рекс, не знаю, чем бы все закончилось. Это он разбудил меня, и я успел вывести Кляксу…

– Молодец Рекс!

– Ага. Он возле меня крутится, привет тебе передает.

– И ты ему передай.

– Передам. Анюта, а почему ты не в школе?

– Я простудилась. – И для подтверждения своих слов девочка так кашлянула, что у нее и вправду запершило в горле.

– Что, опять мороженое ела?

– Ага, ела, – с готовностью ответила Аня.

– Это плохо, тебе горлышко беречь надо. А мама ничего мне не сказала…

– Она не хотела тебя огорчать. Тебе и так досталось…

– Это точно.

– Деда, а чего хлев загорелся?

– Не знаю… Может, замыкание…

– Может… – задумчиво сказала Аня.

– А ты горлышко лечишь?

– Конечно! Я горячее молоко с медом пью, так что скоро все пройдет.

– Молодец. Я вам еще меда дам, мне тут привезли. И липу сушеную дам. Ладно, солнышко, мне делами надо заниматься. Я вечером позвоню.

– Хорошо, дедуля, мы будем ждать. Извини, что мама не приехала…

– Ничего, ей работать надо.

– Я по тебе скучаю.

– И я.

Аня положила трубку, прислушалась – в спальне было тихо – и пошла в кухню. Сделала два бутерброда с колбасой и села у окна. Чайник закипел, но девочка этого не замечала – она мечтательно, с легкой тревогой смотрела в окно. Она так хотела верить в то, что теперь отец с ними жить не будет и все у них наладится. Мама уже много раз просила отца оставить ее и Аню в покое, мол, давай разведемся, поступи как настоящий мужчина – уйди, но отец не хотел становиться настоящим мужчиной.

– И не мечтай, – говорил он, – я тут жил и дальше жить буду. Эта квартира не только твоя, но и моя.