Замуж по распределению

Идти пришлось долго, но с каждым шагом Дэвид лишь преисполнялся пониманием важности происходящего в их новой общей жизни. Однажды испытав боль потери, оставившей саднящую рану, которая только теперь затянулась, он желал лишь того, чтобы его жена никогда не ощутила подобного. Значит, остались в прошлом полеты, даже редкие и в собственной галактике просто для сохранения навыков или обучения новобранцев. Именно в одном из таких недолгих путешествий погиб Эдриан, заслонив своим шаттлом корабль, на который по ошибке направил атаку один из его подопечных. И раньше Дэвид удивлялся тому, с какой легкостью отпускала мужа с Зиндаррии Аллаэ, теперь же в нем крепло нехорошее чувство, будто его друга предали. И уже не казалась невыразимо прекрасной светловолосая, как само солнце, обладающая нежным и мягким голосом Аллаэ, которым привлекала внимание всех мужчин, оказавшихся рядом. И, крепче прижимая к себе жену, Дэвид надеялся, что никогда не услышит от нее слова, что ему пора возобновить полеты.

Периодически по пути встречались молодые братья, мгновенно умолкающие, едва видели Дэвида. Каждый член экипажа знал, зачем они летят и как ему повезло, но ни в одном взгляде новоиспеченный муж не видел зависти, лишь радость и понимание. Мужское братство было настоящей семьей, в которой поддерживают друг друга и готовы умереть ради любого, если в том возникнет необходимость. Почему-то среди женщин Зиндаррии, гордых и независимых, редко встречалась даже дружба. И это всегда удивляло Дэвида, не понимающего, как можно годы и десятилетия хранить в себе эмоции, переживания, не имея возможности поделиться с кем-то… Отец всегда учил его сдержанности, являясь тому примером, но Дэвид знал, что его выслушают и поймут, если вдруг возникнет необходимость поговорить по душам. Никогда после гибели Эдриана не прибегал к подобному средству успокоения, но возможность была. Он и теперь в ответ лишь кивал и улыбался парням, которые осторожно проходили мимо, не задавая вопросов и воздерживаясь от поздравлений, чтобы не побеспокоить сон Алиры.

Многие впервые отправились в полет и весьма весело провели время на Земле, ставшей единственной остановкой во время данной миссии. Не все обладали даром, делающим их автоматическими кандидатами в мужья, а другой возможности познать женскую любовь у зиндаррианцев могло и не быть. Руководство знало о вольностях, которые позволяли себе члены экипажа, высаживаясь на планетах, на которых для них не было биологической опасности. Не поощряло, конечно, но не вмешивалось, считая, что настоящий мужчина должен иметь представление о всех сторонах жизни. Да и разбавить чужую расу зиндаррианской кровью всегда считалось хорошим заделом на будущее, поскольку связь формировалась лучше именно с теми женщинами, среди предков которых были выходцы с их планеты. И тем более ценились подобные полеты, поскольку для многих зиндаррианцев на родной планете никогда не найдется пары. Кто знает, может, когда-нибудь дочь или внучка одного из них станет женой другого счастливчика. Именно этим аргументом часто утешал Дэвид тех, кто успевал привязаться к женщине, которая удостоила своим вниманием молодого зиндаррианца. Второй раз на одну и ту же планету ребят никогда не отправляли, и шансов увидеться вновь с возлюбленными у них не было, как и возможности узнать, имела ли связь последствия. Один плюс в этом все же имелся: дети, рожденные от инопланетянок, не учитывались системой Зиндаррии, поэтому не влияли на судьбу отцов. Возможно, его Алира также была рождена от одного из гостей из далекой галактики, поэтому и оказалась совместима их кровь.

Наконец, спустя два спуска и восемь коридоров, Дэвид достиг цели. Давно законсервированный учебный блок штурманов, с устаревшим оборудованием и куда более скромным обзором, чем командный пункт, уже был подготовлен к проживанию. Командир удивился просьбе, но сразу же пошел навстречу, разрешив временно переоборудовать блок в жилую каюту. Всего лишь на один полет, но такой важный для Алиры и Дэвида интервал времени, во время которого им нужно так много узнать друг о друге и, возможно, на что-то решиться…

Первое, что увидела землянка, открыв глаза, была иссиня-черная глубина, заполненная лишь на первый взгляд кажущимися неподвижными объектами. Вселенная дышала, задумчиво гася одни звезды и вспыхивая сверхновыми, грустила, позволяя черным дырам поглощать целые планеты, и радовалась, отправляя в путь каскады комет. Это было очень красиво. И выглядело словно что-то давно забытое и родное. Наверное, такие сны видят дети, еще умеющие мечтать, и Алире стало грустно оттого, что уже никогда не вернуться в то время. И мама была рядом, и все казалось возможным, даже самое невероятное, ведь ласковый голос обещал, что дочь точно будет счастлива.

— Нравится? Это теперь твоя каюта.

Голос у Дэвида был приятный, глубокий, мужественный и в то же время мягкий, он будто окружал Алиру, и ей на какой-то миг вдруг показалось, что так мог бы звучать сам космос.