Замуж с осложнениями

Вот если Азамат сидит на низкой кровати и коленки у него торчат вверх, а я сижу на его коленке, то ему совсем немного надо до меня нагибаться. Чем мы и пользуемся некоторое время, пока жажда к знаниям у меня не побеждает прочие желания.

— Слушай, а вот эти женщины, которые были вчера на встрече, — они красивые?

— Ну Эрдеген когда-то была, хотя я этого уже не помню, а две другие — да, конечно, — пожимает плечами Азамат. — Особенно Эсарнай, конечно.

Ну, хоть тут мы примерно совпадаем в оценке.

— То есть у вас приветствуется, чтобы женщина была потолще? — продолжаю выяснять я.

— Естественно, красивая, дородная женщина — это просто мечта.

— Хм. А как тогда у вас получается, что я красивая?

Азамат пару раз моргает, осмысливая мой вопрос.

— Ну Лиза, ну ты сравнила! То ведь муданжские женщины, самые обычные. У муданжской женщины если тела много, значит, здоровая, детей здоровых родит, да и уговорить проще. Стройные, конечно, красивее, так они и дрожат над своей красотой, лет до тридцати не рожают, а там уже и дети получаются хиленькие. Но кто же тебя так будет оценивать! Ты же вылитая Укун-Тингир с картинок из древних легенд!

— Вылитая… кто?

— Сейчас покажу, если пустишь, — усмехается Азамат.

Я сползаю на кровать, и он достает с полки одну из пластиковых книг, раскрывает на середине. Книга оказывается репродукцией какого-то древнего-предревнего манускрипта, просто сфотографированные листы бумаги — или даже пергамента? — сшиты в книжку. Разобрать слова невозможно, буквы на себя не похожи, да еще и затерлось все. Зато каждая страница в красивой узорчатой рамочке, а первая буква превращена в картинку на пол-листа. На картинке девица с абсолютно белыми волосами, похожими на каракуль, тычет мечом в брюхо некой твари вроде перекормленного тритона. Девица действительно довольно тощая.

— А, — говорю, — это который солнце проглотил?

— Да-да, ты же вчера слышала эту легенду.

— Угу, но думаешь, я имя запомнила, что ли? И ты считаешь, что я на нее похожа? — присматриваюсь повнимательнее и обнаруживаю, что у Укун-Тингир в качестве пояса завязана змея, а на шее ожерелье из черепов. Миленько.

— Ну это ведь только одно изображение, вот тут, смотри, другое… — Он садится рядом со мной и перелистывает несколько страниц. Там моя ипостась восседает в очень неудобной позе на такой же скрюченной клыкастой лошади, размахивая жезлом с черепом на конце, а вокруг пляшут сине-зеленые черти. — Когда много изображений увидишь, понимаешь, что есть некоторые неизменные черты, хотя каждый рисует на свой лад. Да и в самих легендах, вот тут, например, сказано: «богиня, белая и тонкая, как плачущее дерево». Ну то есть береза. И вот, дальше: «волосы скручены, как у ягненка».

— С ума сойти, — говорю. А что тут скажешь? У меня как-то нет опыта внезапно оказываться богиней с каракулем на голове. — И как ты это читаешь? Половина букв затерлась ведь.

— Да я по большей части помню, что там написано. Пару букв видно — и ладно, достаточная подсказка. Я ведь учил книжное дело.

— Да? А я думала, ты по технической части…

— А я и то, и другое, — с легкой гордостью говорит Азамат. — Мы жили в столице, когда учился, так что мне не нужно было ни уезжать домой, ни на домашние дела время тратить, ну и было как-то неудобно, что все мои друзья заняты целый день, а я слоняюсь без дела. Вот и пошел в два учения одновременно.

— Ты мой умница! — привстаю, чтобы чмокнуть его в нос. Пусть хвастается, что получил два образования, да еще и не из корыстных соображений. Все лучше, чем эти его утренние закидоны.

Кто-то стучит в дверь, и Азамат немедленно ее открывает, даже не посмотрев, кто это. Я бы предпочла подождать хоть пару секунд, чтобы себя оглядеть, вдруг халат не застегнут, мало ли… Тем более что за дверью Алтошенька. Ну и утро у меня выдалось.

Алтонгирел открывает рот, замечает меня и издает какое-то кваканье.

— Мы вас уже обыскались. Обоих! — укоризненно говорит он наконец.

— А в каюте посмотреть только сейчас догадались? — ухмыляюсь я.

— А ты вообще молчи, — отвечает мне духовник. — У тебя кровать с вечера нетронутая стоит, мы уж думали, ты сбежала.

Я еще только набираю воздуху, чтобы ему ответить, но Азамат опережает:

— Полегче, друг. Смотрю, тебе понравилось ходить румяным, — говорит он многозначительно, потом смягчается: — Я элементарно проспал, а потом мы тут увлеклись… разговором. Мог бы просто мне позвонить.

— Звонил, естественно, у тебя что-то не так с телефоном.

Азамат извлекает из кармана куртки телефон, почти как у меня, только побольше раза в два.

— Ах ну да! — восклицает. — Сегодня же Новый год! Я просто забыл вчера его поставить заряжаться, а как раз год с прошлой зарядки прошел.

Алтонгирел укоризненно качает головой:

— Что-то мне это не нравится, друг. На часы не смотришь, дату забываешь…

И косится на меня так, вроде как я виновата.

— Счастливые часов не наблюдают, — фыркаю.

Алтонгирел открывает рот, чтобы ответить, но тут его взгляд падает на открытую у меня на коленях книжку с изображением, э-э, Укун-Тингир.