Замуж в Лас-Вегасе: в его объятиях (ЛП)

Так и было, и когда мне было двенадцать, я была так влюблена в него, что это было мило, пока его друзья не использовали это против меня. Я пришла повидаться с Эдди, но мне пришлось потратить немало времени на то, чтобы выбрать подходящую рубашку, которая сидела бы ровно настолько, чтобы Кэм не видел во мне маленького ребёнка. Но брекеты и прыщи сработали против меня.

Я вошла в дом, и Кэм стоял там, разглядывая меня. Я не смогла скрыть своего румянца от волнения, и его друг Блейн подразнил меня этим.

— Крисси влюблена в тебя, — пел он на повторе, пока я мечтала о дыре, в которую можно было бы забраться.

Кэм только ухмыльнулся мне, прежде чем появился Эдди, чтобы остановить их. Но Блейн повторял эту мантру каждый раз, когда я его видела, пока я не возненавидела это прозвище.

Когда я закончила рассказ, Кэм ухмыльнулся мне.

— Блейн был влюблён в тебя.

— Нет, не был, — сказала я.

— Был. Когда ты появилась на первом курсе, он только о тебе и мог говорить, пока я не предупредил его, что у него не будет рук, если он когда-нибудь прикоснётся к тебе.

— Вау.

— Именно, кроме того, ты моя Крисси, а не его.

Он притянул меня обратно для продолжительного поцелуя, пока стук в окно не заставил вздрогнуть нас обоих.

Мы были так заняты, что не услышали, как подъехала машина. Кэм ухмыльнулся полицейскому, и всё, о чём я могла думать, — это о том, чтобы он сделал, если бы нас попросили поднять руки.

Руки Кэмерона уже были у меня под рубашкой и прижимались к груди. Если бы он поднял их, я бы засветилась перед копом.

Полицейский подал знак Кэму опустить стекло.

— Извините, офицер, — сказала Кэм. — Мы вернулись, чтобы пережить былые времена.

Я закатила глаза. У нас с Кэмом никогда по-настоящему не было отношений в старшей школе. Это произошло гораздо позже.

— Да, но это не отель. — Затем голос полицейского изменился. — Эй, ты Кэмерон МакКейб.

Мой муж ухмыльнулся.

— Это я.

— А это твоя жена, — сказал он, указывая на меня.

Я кивнула и порадовалась, что он не направил фонарик в тёмную машину. Мы всё ещё были обнажены ниже пояса.

— Боже, это отстойно. Я вынужден составить на вас протокол за непристойное поведение в общественных местах.

— Не могли бы вы сделать нам уступку? Это наш медовый месяц.

Офицер посмотрел на меня, и я кивнула головой.

— Сейчас сезон и всё такое, так что у нас нет времени на настоящее.

Полицейский вздохнул.

— Хорошо, я пойду вам на уступки.

— Спасибо, — сказала Кэм. — Эй, почему бы мне не купить вам пару билетов на игру на ваш выбор.

Мужчина просиял.

— Серьёзно?

Кэм кивнул. Это не было взяткой, потому что полицейский дал нам выход до того, как предложил.

Он дал Кэму свою контактную информацию, прежде чем предупредить нас, чтобы мы уезжали, чтобы нас не поймал другой патруль.

Мы расхохотались, когда снова остались одни. Но когда я попыталась пошевелиться, Кэм удержал меня неподвижно, и я почувствовала, как его член снова твердеет внутри меня.

— Нам нужно уезжать, — сказала я, хихикая.

Он приподнял бёдра, и я снова потерялась. Это было грубо и необузданно, и я наслаждался каждой секундой этого. Мысль о том, что нас снова поймают, казалось, привела нас обоих к очередному оргазму.

Позже, когда мы ехали домой, он взял меня за руку, поднёс костяшки пальцев к своим губам и поцеловал их.

— Ты переедешь прямо сейчас? Это временно, но это даст нам шанс купить дом вашей мечты.

На самом деле я не так уж много думала о том, чтобы наконец признаться в своих чувствах.

— А что насчёт Джиллиан? — спросила я.

— С ней всё будет в порядке. Она большая девочка.

Он не знал.

— Мы искали новое место, которое могли бы себе позволить. Я не могу просто оставить её одну.

— Я куплю ей жилье. Ей и твоей маме.

Это было ужасно мило с его стороны, но всё, что я недавно узнала о своей матери, и то, что я знала о своей сестре, они никогда не принимали руку помощи.

— Это мило. Но ты не обязан этого делать.

— Они — семья. Они всегда ею были.

Когда он затормозил перед своим временным домом и вышел, я бросилась в его объятия.

В нём была разница, которой я не находила ни в ком другом. Мы были больше, чем друзьями и любовниками. Мы всегда были семьёй, а теперь это стало просто официально.

Когда его руки уютно обхватывали меня, я знала, что мой дом всегда был в его объятиях.

Эпилог

— Что, если бы я мог повернуть время вспять? Ты бы не стёрла нашу свадьбу в Вегасе? — Кэм прошептал мне на ухо, когда мы танцевали наш первый танец на нашей второй свадьбе. Той, которую мы устроили на благо нашей семьи и друзей.

— Нет, — ответила я. — Потеря тебя пробудила меня к истине.

Он одарил меня очаровательной ухмылочкой.

— И что же это за истина?

— Любовь может быть страшной и жестокой, но она может быть самой прекрасной вещью, если ты дашь ей шанс и позволишь ей расти.

Мой великолепный муж поцеловал меня, когда другие пары присоединились к нам на танцполе.

Когда мы отстранились, мои щёки окрасились не смущением, а румянцем любви. Он был всем, а потом ещё кое-чем.

Через его плечо, когда он развернул меня, я заметила свою мать. Она слегка помахала мне рукой.