Замуж за 25 дней

Иржик попытался показать ей бумажку с адресом, но Лариса вцепилась в иностранца мертвой хваткой и поволокла его в «Ладушки». Там, подмигнув официантке и ткнув пальцем в спину парня, она прошла за лучший столик в укромном уголке. Со словами «Не посрамим державу» Лариса заказала голодному гостю тройную порцию оладий и принялась названивать Соне. Та прибежала довольно быстро. Иржик как раз доедал десятый оладушек и радовался русскому гостеприимству.

– Вот, – указала на него Лариса, – представляешь, какой кадр! Подобрала на улице совершенно случайно. Ни бельмеса по-русски. Ты его язык знаешь?

– Ду ю спик инглиш? – поинтересовалась Соня.

Иржик радостно закивал головой.

– А шпрехен зи дойч?

Парень также радостно закачал головой в другую сторону.

– Ну и чего он радуется? – усмехнулась Соня. – Я английский не знаю, только немецкий. Пусть обращается к кому-нибудь другому.

– Ты в своем уме? – возмутилась Лариса. – Что значит, к кому-нибудь другому?! Или тебе, или мне, или ему не жить!

И она резанула ребром ладони по горлу.

– Ты что, – испугалась Соня, – блинов объелась? Что ты с ним станешь делать без языка-то?

– Общаться. Вот, гляди, он кое-что понимает. – И она обернулась к Иржику. – Теа еще хочешь?

Ее палец уперся в стакан с чаем. Парень утвердительно кивнул.

– Хочет чаю. А ты говоришь! Еще гляди!

И ее палец показал на сметанник:

– А жениться хочешь?

Иржик снова радостно закивал.

– Понимаешь теперь, какой подарок судьбы нам достался?

Подарок судьбы захотел еще оладий. Когда он насытился и стал, по мнению подружек, сговорчивей, они взяли бутылочку водки за знакомство. Лариса, с присказкой «А ты меня уважаешь?!», безапелляционно влила ее практически всю одному гостю, который после пары стаканов совершенно расслабился. Он пошел бы на поводу у Ларисы, то есть отправился бы к ней, но мысль о наследуемых деньгах жгла его воспаленное водкой сознание. Иржик достал клочок бумаги и ткнул в него дрожащим пальцем.

– Куда-то хочет, – расстроилась Лариса. – Не иначе у него там герл. Герл?! – прокричала она парню в ухо.

Иржик отрицательно покачал головой. Он снова указал на бумажку, закатил глаза к небу и скрестил руки на груди.

– Небеса к нам сегодня благосклонны. Девицы нет. У него кто-то помер. Хорошо бы это был Рокфеллер. Расплачивайся, иностранец, поедем в твой тупик.

Они долго плутали на Сониной «девятке», разыскивая дорогу к дому, одиноко стоящему на пустыре. Все подъезды к нему были завалены строительным мусором, какими-то бревнами, досками и черт-те чем. Рядом начиналась большая стройка. Наконец объездная дорога была найдена, и машина остановилась перед самым подъездом. Лариса помогла Иржику выйти и потащила его наверх. Они быстро нашли нужную дверь и позвонили.

– Мани, мани, мани, – пропел Иржик открывшей им старой даме.

– Пардон, не поняла, – удивилась та, вытаскивая из кармана заштопанного халата очки и водружая их на нос.

– Что непонятного, – встряла Лариса, – держите человека!

И она пихнула качающегося парня в объятия дамы. Иржик повис на ней, как пальто на крючке.

– Не понял, – следом за дамой вышел мужчина средних лет с поредевшей шевелюрой. – Маман, извольте объясниться! Это ваш молодой любовник?

– Пардон, – возразила Лариса, – это наш любовник. Почти муж. А ваш – родственник.

– Откуда? – поинтересовалась дама, отпихивая Иржика, который по-родственному пытался ее поцеловать.

– Оттуда, – показала Соня в сторону вокзала.

– Понятно, – дама обернулась к сыну, – это чешская ветка семьи Словенов.

Иржик радостно закивал, услышав знакомую фамилию, и вновь потребовал «мани».

– Проходите, – неожиданно согласилась дама, пододвигаясь и пропуская троицу в жилище.

Захламленная комната была сумеречной и тихой. Пестрые портьеры выбивались из этой унылости своей кричащей расцветкой. А пахучие лилии в высокой хрустальной вазе забивали и портьеры, и комнату навязчивым ароматом. Соня села в низкое старое кресло и огляделась, с ужасом замечая, что она попала в царство хрусталя и беспорядка.

– Какие вазочки! – Лариса не стала садиться, а по привычке кинулась рассматривать содержимое видавшего виды покосившегося серванта. – Так кто у нас умер?

Хозяева уселись рядом с Соней на диван, Иржика положили в соседнее кресло. И Нонна Дмитриевна, так звали пожилую даму, начала грустное повествование.

Оказывается, они долгое время жили в столице, но после того как ее муж, царство ему небесное, стащил у государства энное количество капитала, их выслали за сотый километр в Тугуев, где они живут в бедности по сей день. Выслали всех: и их семью, и одинокого брата, который прожил с ней бок о бок долгую и спокойную жизнь. Сестра – мать Иржика – вышла замуж за границу и долго не давала о себе знать. Не так давно брат умер, но оставил завещание, которое они, как душеприказчики, должны обязательно исполнить.

– Хоть бы унаследовал миллион с условием тотчас жениться, – мечтательно произнесла Лариса Соне на ухо.

– Какие миллионы, очнись. Смотри, как люди бедно живут.