Замуж за 30 дней

И это было великолепно — осознание, что он готов к терпению, к самоконтролю. Ради меня, он контролировал себя ради меня.

За такой стоицизм я решила его наградить. Сама обняла за шею и притянула к себе, откидываясь на сиденье… Первая углубила поцелуй, вырывая из его рта хриплый стон, когда языки соприкоснулись…

Глава 17

— Приехали, господа… — лениво объявил Волков в динамике прямо у меня за головой.

— Черт бы тебя побрал… — тут же ругнулся Пол, оторвавшись от меня и тут же снова накрыл мой рот своим — уже далеко не так нежно и робко.

— Тшш… — через силу остановила его я, прикладывая палец к губам. — Потом…

И вылезла из машины, не дожидаясь пока передо мной распахнут дверцу — стараясь не думать о том, как именно будет интерпретировано мое «потом». Помялась возле машины, прикрывая от прохожих лицо ладонью.

— Может с черного хода зайдем?

Но он перегнулся через сиденье, покопался в багажнике и выудил потертую ковбойскую шляпу с широкими полями. Вылез следом за мной и, не спрашивая моего согласия, нахлобучил шляпу мне на голову.

— Обалдеть… — пробормотала я, разглядывая себя в тонированное стекло.

Вид был, конечно, идиотский, но хоть фингала теперь почти не заметно — лицо густо скрывали тени от полей.

В кабинет, зарезервированный для Пола и его гостей, мы прошли без приключений. Завесили тяжелые шторы, сняли с меня шляпу и попросили принести лед. Это было важнее всего — чем скорее охладить синяки, тем быстрее спадет опухлость.

И уж потом, прижимая к своим боевым ранам по холодному компрессу, принялись изучать меню.

От жадности назаказывали все до кучи — и плов, и греческий салат, и шашлык, и даже блины со сметаной. В отличии от традиционных русских супов, блины Полу дико нравились, и на вопрос официанта, сколько их принести, он лаконично ответил — «много!». Из выпивки взяли мне бокал Мерло, а ему — двести граммов чистой водки.

Насчет десерта обещали подумать, и накинулись на еду.

— Дикость какая-то… — еле успевая проглотить, ругался мой американец. — Никогда столько не ел…

— И не пил, наверное… — улыбнулась я, чокаясь с его рюмкой.

— Надо прекращать все это… А то никакой спортзал не поможет.

Я поразмыслила. Мне нравилось, как он уплетал за обе щеки нашу еду, но, без сомнения, он был прав. В России только позволь себе расслабиться — мгновенно пузо отрастишь.

— Давай помогу, — я выхватила блин с его тарелки и макнула его в сметану. Пусть лучше у меня попа растет, чем у него пузо — женщине можно слегка округлиться…

В общем, помочь я, конечно, помогла, но съели мы хорошо если половину от всего, что заказали. А вот выпили все.

— Где этот чертов официант? — откинувшись на спинку дивана, Пол в пятьсотый раз заглянул в свою опустевшую рюмку…

— Не надо… официанта… — я нетвердо поводила пальцем перед его лицом и громко икнула.

После выпитого я физически чувствовала, что мое сопротивление не выдержит обороны, захоти он пристать ко мне даже вполовину менее настойчиво, чем в прошлые разы. Я сама готова было пристать, и сдерживало меня исключительно и только нахмуренное лицо тети Лены, плавающее перед моим внутренним взором и бормочущее — «Бесстыдница! Шлюха! Деда на тебя нет!»

Дед был суровый спецназовец и потомственный военный, сгинувший в очередной горячей заварушке в далеких нулевых. В наследство от него достался альбом фотографий, куча орденов и с детства запомнившееся ругательство — «Пидарас ваш Буш!»

В общем, конфликт поколений был налицо.

— Два неразбавленных мне и бокал Мерло для леди! — приказал Пол заглянувшему в кабинет официанту.

В кармане у него вдруг завибрировало, и он ответил на входящий звонок. Мгновенно нахмурился, явно услышав неприятное. Протянул руку, прижал телефон к груди и погладил меня по щеке, словно извиняясь.

— Я быстро, детка… Прикончи тут всё, еду не выкидывай — в мире полно бедных…

И вышел из кабинета, оставив меня одну расправляться с остатками ужина. Ага, нашел голодную. У меня и так уже лезло из горла.

Я решила, пока суть да дело, сходить в дамскую комнату, прихорошиться. Иди знай, чем закончится для меня этот еще один бокал Мерло.

* * *

— Вера? — окликнул меня неуверенный, но, без сомнения, знакомый голос.

От неожиданности я вздрогнула и подняла глаза. В обширное стенное зеркало на меня смотрела Соня — приходящая сменщица нашей секретарши.

Точнее — секретарши моей бывшей фирмы.

У меня заняло несколько добрых секунд узнать ее — до такой степени не ожидала увидеть ее здесь, в ресторане, где мы с Полом познакомились. Соня Синичкина — только пару дней назад начальница отчитывала ее за что-то за закрытыми дверьми. Вспомнив об этом, мне вдруг стало стыдно. Вот уж кому сейчас плохо, так это Валерии Александровне.

– Привет! — Я вытерла руки и повернулась к ней.

— Что ты здесь делаешь?

Я замялась, не зная как охарактеризовать свое времяпрепровождение.

— Я… вроде как… на свидании, — нашлась все-таки.

Соня подняла бровь на мой фингал.

— Хорошо проходит, как я посмотрю…

Покраснев, я машинально потрогала болезненную опухлость под глазом.

— Да, такой вот форс-мажор случился… Но это не он меня! — я вдруг испугалась, что она могла подумать.