Замуж за 30 дней

А потом сорвал, наконец, с меня трусики и раскинул ноги в стороны.

Но урок не был окончен.

Потому что я никогда прежде не смотрела никому в глаза во время этого.

Никогда не видела лица мужчины в тот момент, когда он, замирая на мгновение у самого входа, пытается контролировать себя, пытается сделать это аккуратно, не причинив боли… а потом вдруг не выдерживает и срывается, с глухим стоном вонзаясь внутрь — сразу и на всю длину.

На всю свою невероятную, мгновенно растянувшую и заполнившую меня длину…

Вскрикнув, я впилась ногтями в его плечи, пытаясь расслабиться, пытаясь совладать с этим ощущением заполненности и растянутости. Мне не было больно, но черт возьми… Его было много…

— Скажи… скажи, что ты не наврала… — не останавливаясь ни на секунду, будто был не в состоянии это сделать, как бы ни хотел, он вдалбливался внутрь моего тела, с каждым толчком, казалось, погружаясь все глубже… — Такая узкая… Совсем маленькая…

Но я не могла ничего сказать. Для того чтобы связно говорить, надо прежде всего связно думать, а мыслей моих хватало ровно на то, чтобы сформировать очередное «хорошо» и «боже, как хорошо»…

— Скажи, что тебе не больно…

— Хорошо… не больно… хорошо… — вот все, на что я была способна.

Ободренный, он ускорил ритм, и я совсем перестала что-либо соображать. Вцепившись в его плечи обеими руками, я теряла связь с этим миром, теряла себя… растворялась в его толчках, его тепле… его расширенных, сумасшедших зрачках… пока с очередным проникновением меня не накрыло — острой, горячей волной, неистовой, как ураган…

Как оказалось вовремя накрыло. Склонившись надо мной так, что прижался лбом к моему лбу, Пол хрипло застонал, зажмурился и замер, содрогаясь всем телом.

Потом, тяжело дыша, все еще во мне, приподнялся, глядя на меня с нечитаемым выражением на лице. И толкнулся еще пару раз, будто утрамбовывал то, что разлилось во мне, проникая, казалось, во все уголки моего организма.

— О, господи… Ты… без презерватива?.. — опомнившись, я начала отталкивать его.

Идиотка! Ладно мужик одним местом думает, но где твоя голова была?!

— Поздно дергаться, — пытаясь отдышаться, он слабо ухмыльнулся и толкнулся еще раз. — Будем… решать проблемы по мере… их поступления.

Глава 41

Во второй раз я проснулась очень поздно — настенные часы показывали без пятнадцати двенадцать. Свет в спальне изменился, тени подобрались и лежали почти кругло, недалеко от предметов.

А еще было холодно. Сообразив, что на мне нет одеяла, я похлопала рукой вокруг себя и поняла, что нет не только одеяла. Мужчины, с которым я полдня занималась сексом во всех позах и только что не на люстре, тоже не было.

Я была одна.

Не спеша начинать думать и прикидывать, куда он мог деться, я сладко потянулась, нашла одеяло и накрылась им до ушей.

Как я, дура такая, могла в прошлый раз подумать, что меня поимели во сне?

Вот теперь ясно, что поимели. Каждая мышца в теле приятно ноет от усталости, между ног вполне себе ясное ощущение натертости. Я — совершенно голая, лежу, раскинувшись поперек чужой кровати, а воздух все еще отчетливо пахнет сексом.

Незащищенным сексом, между прочим. В меня Пол, конечно же, больше не кончал, но и резинку тоже не надевал — явно показывая, что окончательно перестал считать меня шлюхой и ничего не боится.

А я… Глупо, конечно, но я была совершенно уверена в том, что мне нечего с ним опасаться — ну, кроме нежелательной беременности, конечно. Потому что последнее, что могло прийти в голову при взгляде на этого лоснящегося здоровьем, накачанного альфа-самца — это что в его теле могут жить какие-нибудь злобные венерические бяки. В общем, доверилась своему женскому чутью.

И только сейчас, размышляя обо всем этом в покое и одиночестве, я вдруг поняла, что просто напросто уговорила себя отдаться ему без всякой защиты. Моя душа, мое тело, все мое женское существо требовало, вопило о незащищенном сексе, пытаясь вобрать в себя каждую каплю его спермы, возмущаясь, почему он больше не отдает мне эту часть его организма, почему осторожничает со мной — его женщиной, готовой прилипнуть к нему до конца своей жизни…

— Тьфу, идиотка! — вслух ругнувшись на себя за подобные сопли, я перевернулась на живот и уставилась на блюдо с мандаринами и виноградом, поставленное на прикроватную тумбочку.

Тут уже желудок завопил — от голода. Окончательно проснувшись, я подтянулась на руках, села и схватила крупную, сочную виноградину. Сунула ее в рот, сразу же подавившись потекшим в горло соком.

— Пол? — удовлетворив первичный голод, я, наконец, озаботилась насущными вопросами.

Ответом мне была тишина. Куда же он делся, черт бы его побрал?

Съев еще парочку виноградин и подхватив с блюда мандарин, я сползла с кровати, морщась от болезненных ощущений в паху. Поискала глазами свою одежду — не найдя, закуталась в рубашку Пола, оставленную на кресле рядом с кроватью. Осторожно ступая босыми пятками, вышла из спальни.