Замуж за байкера

— Серьезно, — сказала она, — меня сейчас вырвет.

— Лучше проглоти, — рыкнул Каин.

Она задавалась вопросом, мог ли Каин просто разговаривать, не рыча по каждому поводу, или всегда только в приказной манере? Она вспомнила, что люди, которые чувствуют себя слишком комфортно, приказывая людям, чаще всего оказываются социопатами. Это была неприятная мысль. Она исчезла, когда машина круто повернула, и девушка почувствовала жгучий вкус желчи в горле.

Авель пошутил, и все взорвались смехом. После очередного поворота машина остановилась. Келли оставалась спокойной, пока двери не открылись. Сильные руки вытащили ее из машины. Она ударилась головой о дверную раму, и ей стало еще хуже.

Черный пакет оставался на ней, когда ее вели по подъездной дорожке, вроде бы вымощенной измельченными ракушками, и подняли на белую лестницу, которая блестела под ее ногами. Она слышала больше голосов, говорящих по-испански. Доминирующий тон Каина был легко различим и довольно понятен. Удивительно, насколько вопрос звучал как вопрос, независимо от того, на каком языке он был сказан.

Она пыталась сконцентрироваться на каждом звуке, который слышала, на каждом ощущении, которое чувствовала. Звук раздвижной стеклянной двери, запах хлорированной воды и ощущение кондиционированного воздуха. Жар солнечного света касался спины. Ее босые ноги переступали по дорогим полам. Она все это чувствовала.

Ее повели по винтовой лестнице подальше от солнечного тепла. Когда пакет, наконец, сорвали с ее головы, девушку запихнули в комнату без окон. Там должно было быть темно, но три невероятно яркие лампочки были закреплены в потолке. Слишком ярко. Единственной мебелью был дешевый пластиковый стул, подобный тем, которые ставят возле красочного детского бассейна. Не было даже ведра, чтобы справить свои дела. Не то чтобы она все равно могла это сделать.

Она села на стул и схватилась за голову. Удар был настолько болезненным, что было ощущение, что ее голова просто-напросто пробита. Тепло от лампочек не помогало. Комната как будто вращалась. Ноги были свинцовыми. Она попыталась встать. Ее пульс участился. Все, что она хотела сделать, это свернуться и лечь спать. Келли опустила веки, но перед глазами все равно мелькали яркие пятна.

У нее определенно было сотрясение мозга. Она помнила из книги по анатомии, что концентрация помогала при сотрясении, поэтому она покопалась в своем багаже знаний и начала шепотом бормотать имена.

Чуть позже открылась дверь, и вошел Каин.

— Что делаешь, гринга? — звук закрывающейся двери был слишком громким. Она вздрогнула.

— Повторяю президентов, — ответила Келли. — Кажется, у меня сотрясение.

Он кивнул и открыл дверь. Она не слышала, что он сказал, но через несколько минут он протянул ей пакет со льдом.

Глядя с подозрением, она взяла его и осторожно приложила холод к ушибу на голове, частично облегчая боль. Через мгновение он протянул ей бутылку воды и пару таблеток «Парацетамола».

— Почему ты любезничаешь сейчас?

— У меня есть причины, — сказал он и небрежно прислонился к двери. — Принести тебе что-нибудь? Может быть, поесть?

Она покачала головой, и все снова завертелось:

— Нет, спасибо.

Его глаза были темными и блестящими. Он шарил по ней взглядом, когда она принимала лекарство, следил за каждым глотком воды, что она пила. Келли чувствовала себя почти голой в майке и пижамных шортах, поэтому она подтянула ноги поближе.

— Предполагаю, что ты знаешь, кто я.

Келли моргнула. Начало было плохим:

— Каин.

— Верно. Твой папочка рассказывал обо мне?

Она выпрямилась настолько, насколько могла. Было не очень хорошо, но это лучше, чем сидеть как побитая собака:

— После того, как твой брат напал на меня, да.

— Ага-ага. Это Авель. Между нами, у него проблемы, знаешь? Здесь, — он постучал по голове и развел руками, как будто ничего не мог сказать или сделать по этому поводу. Келли не очень ему верила. — У него эти мысли в голове, и он не может ничего с ними сделать. Я имею в виду, что мы выросли в этом дерьмовом городе недалеко от Невады. Дрянное место. Вечные проблемы с мышами. Так что у большинства людей были кошки. Но не у нас. Моя мать ненавидела кошек, поэтому она взяла ту уродливую собаку-терьера. Чертова псина охотилась как кошка.

— Терьеры — хорошие охотники на крыс.

Его улыбка была большой и искренней:

— Так и есть. Мы назвали собаку Фэтч (Прим. в переводе – «приносить дичь»). Это казалось хорошей идеей. В любом случае, Фэтч делал то, что делают собаки, и выкопал под куском покосившегося забора ямку между нашим задним двором и соседским. Тот парень, наш сосед, был настоящим безумцем. Знаешь, он был кошатником? У него было три кошки. Он выстрелил в Фэтча.

— Мне жаль, — сказала Келли с сочувствием. Ее мысли вернулись к Цезарю. Она действительно надеялась, что собака в порядке. Он был отличным четвероногим другом.