Замуж за Чернокнижника

— Почему бы не взять деньги из бизнеса супруги? — проявила я осведомлённость, даже не зная, правильно ли поступаю.

— Не получится. Она — стерва и входить в моё положение не хочет. — Одним махом вредный вип расписался в собственном отношении к жене. И продолжил, нежно глядя на меня. — Ну так как?

Хм… Притворяется или правда? Хорошо бы, если стерва. Тогда плевать его стерва будет на потуги мужа разорвать отношения с банком. Попробую всё же прояснить нюансы. Его согласие выступит гарантом моей правоты.

— Это немаленькая сумма. У вас плохое обеспечение, — попыталась объяснить ему точку зрения банка.

— И это даже хорошо, что сумма большая! — воскликнул с энтузиазмом вип и загорелся, как зажигалка. — Только подумай, что ты сможешь купить на процент за одну подпись и одобрение?

— Что купить? Какой процент? — сделаю вид, что не понимаю. Лучше, когда тебя ткнут носом и прямо, чем додумывать за кого бы то ни было. Тем более в таких вопросах.

— Я предлагаю сделку. От тебя подпись и разрешение на транш. Всего-то признать мои документы отвечающими всем требованиям, выказать доверие к моей просьбе на первом этапе согласования. Скажешь, и там, где нужно, мы заменим пару циферок, входных бумажек. Уберём нолик, поставим плюсик, чтобы получить одобрение кредитного комитета, — с неким убеждённым фанатизмом шептал Миронов. — Ведь у ваших юристов вопросов ко мне нет! Мы уже долго работаем…

Да вот только я уже не слушала его, потому что знала…

— Я не пойду на должностное преступление ради ваших красивых глаз, — тихо произнесла ему в ответ, не сводя взгляда с его лица и подмечая, что мой отказ ему не понравился ровно настолько, насколько понравилось упоминание о глазах. Нет. Не индюк. Павлин!

— Ты не понимаешь, от чего отказываешься, Юленька. На эти деньги ты сможешь безбедно жить, получить новую профессию, купить лучшую недвижимость, автомобиль, — уговаривал меня Миронов, заворачивая пальцы в кулак и перечисляя мне мыслимые и немыслимые блага, готовые свалиться на меня по одному щелчку.

— Или сяду в тюрьму, когда подлог выяснится. А он выяснится рано или поздно. Особенно, если деньги не вернутся.

— Не позволю оказаться за решёткой такой девушке, как ты, — заговорил белобрысый павлин.

Я отчётливо поняла — врёт! Он взял мою руку в свою и продолжил с придыханием. Это у него методы невербального программирования входить в доверие, интересно?

— Соглашайся. Это немаленькая сумма. Пять процентов за маленький росчерк пера и одобрение.

Его глаза такие чистые и открытые… Их начистили специально для менеджера-дуры с неуёмной алчностью. Неужели я произвела на него такое впечатление с самого начала? Чтобы сразу раз — и жадная жаба? Нет, я умею экономить деньги, люблю их тратить, ещё больше люблю их выращивать на своём банковском счёте, чтобы съездить летом куда-нибудь на море. Но чтобы вот так вот… В открытую?

— Нет, — мой голос прозвучал официально и сухо. Отказывать клиентам надо уметь вовремя, иначе они тебя медленно съедят, отрезая по кусочку живую плоть.

Миронов выпустил мою руку из холодных пальцев и откинулся на спинку стула. Разочарован. Взгляд его стальных глаз стал ледяным и равнодушным.

— Ты, сучка, пожалеешь.

— Что?

Он реально оборзел? Как он меня назвал? Да что за день такой, сотканный из оскорблений и разборок!

— Даю тебе два дня подумать. Может быть, день. Я решу сам. Но тебе лучше показать себя примерной девочкой и согласиться. Потому что отказ будет чреват проблемами в первую очередь для тебя, и очень серьёзными!

— Уволите? — я усмехнулась.

— Сама сбежишь из банка. Будешь где-нибудь в борделе подрабатывать. Первое время для випов, — и он похабно разгоготался, чтобы продолжить. — Я тебе адресок подскажу и пару раз приеду, покажу тебе большого папочку.

— Угрожаете мне? — прищурила глаза. — Не знаете, что наш разговор записывается? — блефовала я, пытаясь хоть как-то прикрыть свой зад. И увидела тень сомнения на лице Миронова.

Он задышал чуть чаще, лицо покрылось пятнами от злости. Как же ему деньги сильно нужны. Похож на наркомана во время ломки. Видела таких, в старом доме, где когда-то жила с родителями. Странный какой-то.

— Убирайся отсюда, девка. И не будь дурой. — Надутый, он смотрел на меня с неприкрытой ненавистью. — Откажешь, пожалеешь. Запомни!

Прости, павлин! Но теперь ты — гусь новогодний. Гореть тебе в огне духовки за это. Подпись? Разрешение? Выкуси! Обязательно расскажу руководству, на что ты меня подбивал.

Я быстро встала с кресла и смерила Миронова презрительным взглядом.

— Прощайте! — гордо цокая каблуками, удалилась из зала. В этот раз шпильки не подвели мою гордость и вели себя достойно до самой улицы. Только там я позволила себе остановиться в ожидании такси и, глубоко дыша, взять себя в руки и унять мелкую дрожь.

Через тридцать минут я добралась до головного отделения своего банка и бесцеремонно вторглась в кабинет своего начальничка, который в это время с кем-то разговаривал по сотовому телефону. Увидев меня, Пантелеев быстро закончил беседу и широко мне улыбнулся:

— Юлия Андреевна, быстро же вы вернулись. Как прошла встреча?