Замуж за египтянина, или Арабское сердце в лохмотьях

Я смотрела на свое отражение в зеркале и с трудом верила своим собственным глазам. Мое лицо представляло собой сплошной сине-багровый синяк с двумя узенькими щелочками вместо глаз. Первым делом я стала рассматривать свой нос, боясь, что он или сломан, или стал кривым. Но мой нос был в полном порядке. Попытавшись умыть лицо, я ощутила острую боль и, решив ее все же перетерпеть, сняла с себя окровавленную одежду, встала под душ и включила теплую воду. Затем закуталась махровым полотенцем и, увидев, что на нем остаются кровавые пятна, взвыла от унижения, боли и морального опустошения.

Попытавшись открыть входную дверь, я поняла, что Валид запер меня с внешней стороны и не оставил ключей.

– Подонок! Будь ты проклят!

Недолго думая, я вышла на балкон и, облокотившись о перила, увидела прогуливающуюся мимо лавок Клаву.

– Клава! – крикнула я и, превозмогая сильную боль, попробовала помахать приятельнице рукой. – Клава!

Но Клава смотрела в другую сторону и, по всей вероятности, меня не слышала. Проходящий под моим балконом молодой араб, поднял голову и посмотрел на меня удивленным взглядом.

– Молодой человек, стой! Будь другом, скажи вон той девушке, что я ее зову. Это Клава! Подойди, пожалуйста, к Клаве и скажи, что я ее зову!

Египтянин захихикал и стал рассматривать меня так, как рассматривают экзотическое животное в зоопарке.

– Ну, что ты уставился? Ты слышишь, о чем я тебя прошу или нет?!

Услышав, что араб захихикал еще громче и по-арабски назвал меня русской проституткой, я вспомнила, что разговариваю на своем родном языке и перешла на английский.

– Позови, пожалуйста, вон ту женщину. Ее зовут Клава! Что ты смеешься? Меня муж избил. Позови мне мою подругу!

Араб не переставал смеяться и показывать на меня пальцем, чем не мог не вызвать у меня сильнейшее раздражение.

– Смешно тебе, да? Дурак!!! Иди, куда шел! Дурень! Макака безмозглая! Никогда тебе не стать человеком, потому что ты человеческих просьб не понимаешь!

Перестав обращать на него внимание, я перегнулась через перила настолько, насколько было возможно, и громко закричала, изо всех сил напрягая свои голосовые связки.

– Клава! Клава, ты меня слышишь?!

Женщина обернулась и посмотрела на меня испуганными глазами.

– Клава, это я, Валя! Ты что, меня не узнала?

– Валька, ты, что ли?

– Я!

– Бог мой, кто ж тебя так разукрасил?! – испуганно крикнула женщина и бросилась к моему балкону.

ГЛАВА 24

– Валя, а что с тобой случилось? – Клава смотрела на меня как на привидение и сочувственно качала головой. – Кто тебя так отделал?

– Муж.

– Ух, изверг какой!

Посмотрев на хихикающего араба, Клава приняла воинственную позу и обрушила на бедолагу поток русской брани:

– А ты что ржешь, макака хренова?! Оттого, что мозгов нет?! Тут человека покалечили, а тебе смешно. А ну-ка, проваливай отсюда к едрени матери, пока я тебе пинка хорошего не засадила!

Окинув взглядом крупные габариты Клавы, араб не стал с ней шутить и попятился назад.

– Проваливай! – грозно крикнула ему Клава. – Прыгай на пальму за бананами, а то без обеда останешься!

Когда назойливый араб пошел дальше своей дорогой, Клава взялась за сердце и заголосила:

– Валя, что же он с тобой сделал-то? Пьяный, что ли, пришел? Буянить начал?! На водку ему не дала?!

– Да они не пьют здесь.

– Что, просто так руки распускают? Вообще без повода? Ты на него в полицию заяви. Нужно приструнить гада!

– Клава, ты только на всю улицу не кричи, а то мы на себя и так внимание обращаем. В Хургаде сарафанное радио знаешь как хорошо работает. Кто-нибудь нас увидит и донесет дядьке моего мужа, тогда точно мне не выжить. Забьют насмерть.

– Валька, да что ты такое говоришь?! Еще не хватало, чтобы египтяне наших российских женщин били. Сдавай мужа в полицию – и дело с концом.

– Он меня запер, – беспомощно произнесла я и всхлипнула.

– А ключ?

– Забрал. Я тут уже третьи сутки валяюсь. И то я узнала, какое сегодня число, только по радио, оно на кухне работает. То в беспамятстве была, то приходила в сознание, но теперь вроде бы оклемалась.

– Ничего себе оклемалась: у тебя не лицо, а один большой синяк. Жуть! А что теперь делать-то?

– Телефон мобильный тоже разбил, – жаловалась я Клаве. – Вдребезги.

– Как же он тебя не убил-то?

– Сама не знаю. Наверно, родилась в рубашке. Чудом осталась жива.

– И почему твоя квартира не на первом, а втором этаже? – задумалась Клава. – Прыгать высоко – ноги переломаешь Сейчас хоть ходить можешь, а потом и того не будет. Жалко, моего перца еще нет. Напарник говорит, что он до сих пор не выздоровел.

– Ты Хасана имеешь в виду?

– Конечно. У меня пока один перец.

– А что бы он смог сделать?

– Я бы его заставила к тебе на балкон запрыгнуть. Он бы в квартиру прошел, во входной двери покопался бы с какой-нибудь отверткой, может быть, и смог бы ее открыть. Если нет, то ногой бы вышиб.

– Клава, ну ты такие вещи говоришь….

– Какие?

– Как бы он на второй этаж запрыгнул? Это же не первый, высоко же. И твой Хасан не шимпанзе.

– Да он круче, чем шимпанзе: для него это не высота.

– Он у тебя особенный, что ли? У него же ноги короткие, сюда запрыгнуть он точно не сможет.