Замуж за колдуна, или Любовь не предлагать (СИ)

— Почему я не могу перенестись?! — прорычала с порога гостиной и заметила, как Одли с Кэрроллом, переглянувшись, тяжело вздохнули.

Вздохнули, к слову, в последний раз в своей жизни и больше уже никогда не смогут этого сделать. Если сейчас же мне не объяснят, что на этот раз сотворил со мной этот вредитель Грейсток!

— Отвечайте!

— Перед отъездом его светлость наложил на вас чары, не позволяющие вам взаимодействовать с артефактами переноса, — нехотя признался Кэрролл.

— Чтобы в его отсутствие вы не могли перемещаться, — забил ещё один гвоздь в крышку герцогского гроба Одли.

В тот момент я готова была взорваться. Нет, ну не гад ли? Опять всё решил за меня! Видимо, ночью перед отъездом и наложил эту заразу. А я ещё, добрая душа, разрешила ему ночевать в своей спальне. Идиотка! Надо было отправлять его в кабинет, а самой баррикадироваться комодом, прикроватным столиком и всем, что только могло подвернуться под руку.

— А если его светлость не вернётся? Что тогда? Так и буду до конца своих дней маяться с этим хордовым блоком, — проявила я совершенно оправданное беспокойство.

О себе — пострадавшей и продолжающей страдать стороне. О Кристофере больше не стану беспокоиться. Вот не стоит он того и всё тут!

— Он вернётся, — хором возразили агенты.

Правда, без особой уверенности, а скорее с надеждой.

— Когда? Уже прошло больше недели.

Сердце как будто царапнуло невидимым когтём, но я тут же отмахнулась от этого ощущения. Что я только что себе говорила? Даже не думай, Лорейн, продолжать думать о нём и тревожиться. Иначе я в тебе, ну то есть в самой себе, окончательно разочаруюсь.

— Это нам, к сожалению, неизвестно.

— Ну, вот как раз это-то и не вызывает удивления, — усмехнулась и распорядилась: — Надевайте шляпы, мы едем за город.

Сказав этим церберам, своим сторожевым псам, всё, что хотела сказать, отправилась на кухню расстраивать миссис Флауэр: ужин откладывается на неопределённое время.

Цилиндры на головы подчинённые Грейстока, конечно, нацепили, но особой радости по поводу того, что вместо вкуснейшего ужина придётся тащиться хорд знает куда, да ещё на ночь глядя, не выказали.

— Ваша светлость, куда прикажете вас сопровождать? — чинно поинтересовался Одли, уже когда мы загрузились в экипаж.

— В Монтруар.

Выражение лиц агентов надо было видеть. Сначала у них округлились глаза и даже из орбит немного вылезли. Потом левый глаз Одли задёргался, не иначе как в нервном тике, а вот Кэрролл быстро-быстро захлопал обоими.

— Что-то не так? — с самым сосредоточенным видом натягивая перчатки, полюбопытствовала я.

— Всё так, просто… — промямлил Одли.

— Просто уже поздно, и пока мы туда доберёмся… — более уверенно продолжил его коллега.

— А меня в последнее время мучает бессонница. Тоска по мужу и всё такое. Свежий воздух пригорода однозначно пойдёт мне на пользу. И не смотрите на меня так. Никто не лишает вас вечерней кормёжки. Поужинаем сразу, как только вернёмся. Но если хотите, я поеду в Монтруар одна. Я буду только «за».

Одну меня, понятное дело, домой не пустили, но пока мы ехали, агенты всем своим видом показывали, что они думают обо мне и моих манерах, о своей теперешней работе в целом и нашей стихийной поездке за город в частности.

— Скажите спасибо его светлости. Если бы не его надо мной магические манипуляции, вы бы даже не узнали о том, что я моталась в Монтруар, и мы бы сейчас сидели за столом и наслаждались кулинарными шедеврами моей поварихи.

— Мы бы всё равно узнали, — хмуро отозвался Кэрролл, сверля меня таким взглядом, словно из последних сил боролся с желанием прикопать меня в ближайшей посадке. — Его светлость поступил правильно, наложив на вас чары.

— Неужели?

Теперь мне хотелось прикопать где-нибудь Кэрролла.

Агент мрачно кивнул:

— Вы подвергаете себя опасности и даже этого не понимаете.

— Быть может, я бы и поняла, если бы вы или Кристофер хотя бы что-то мне рассказывали. Но вы играете в свои шпионские игры, а меня рассматриваете всего лишь как досадную обузу.

— Это не так, — смутилась «вторая половина» Кэрролла.

Не скажу, что лучшая. Я бы их обоих отнесла к худшим.

— Дорогой Одли, думаете, я не знаю, как вы относитесь к своему теперешнему назначению? Все ваши эмоции написаны у вас на лице. Вы меня с трудом переносите, и я, признаться, испытываю к вам то же самое. Мне навязали вас, вам — меня. Я устала чувствовать себя пленницей, но терплю. И вам ничего не остаётся, как поступать точно так же до дальнейших распоряжений вашего начальника и моего деспота-мужа. Поэтому уж простите меня за мой каприз, но я хочу побывать дома. Сегодня. И мне всё равно, что вам это доставляет неудобства.

В обществе этих двух бук о прогулке по окрестностям и любовании закатом не могло быть и речи. К тому же, когда добрались до Монтруара, солнце уже благополучно скрылось за горизонтом, а бродить в густых сумерках по просёлочной дороге — так себе удовольствие. Ветер, как назло, нагнал грозовые тучи. Начал накрапывать дождь, с наступлением вечера заметно похолодало, и настроение тоже больше не располагало к вечерним променадам.