Замуж за мажора (СИ)

Сильнее сползает вниз по сидению и шире разводит колени, а потом начинает раскачивать мои бедра на своих, и через минуту я понимаю, что со мной вот-вот что-то произойдет. Каждый удар бугра в его джинсах мне между ног выбивает искры из моих глаз и крики из горла.

Не сопротивляюсь, когда остаюсь без свитера, а потом без футболки. Когда без футболки остается Кир, купаюсь в запахе и тепле его кожи. Когда его пальцы справляются с застежкой моего лифчика, меня трясет. Когда мои окаменевшие соски трутся о его голую, будто выточенную из камня грудь, я мало что понимаю вокруг.

Просто двигаюсь, двигаюсь, двигаюсь…

Царапаю его спину, скулю, кусаю плечо.

— Анюта… — напряженно выдыхает Дубцов мне в шею. — Давай, девочка моя… я сейчас, твою мать, просто сдохну!

Я вдруг понимаю, чего он от меня хочет. Но даю это не раньше, чем вершинка моей груди оказывается у него во рту.

Вот тогда это происходит: маленький взрыв, который вихрем и дрожью проносится по моему животу и ногам. Такой сладкий и мощный, что я боюсь выпрыгнуть из своей кожи.

Глава 29

Кирилл

В ресторане битком. Со всех сторон приборы стучат о тарелки и льются тихие чужие разговоры. Отключив периферийный слух, наворачиваю салат. Голодный. Я всегда голодный, особенно когда весь день в бегах.

— Я посмотрела твою успеваемость, — довольно говорит мама. — Очень хорошо. Ты моя гордость.

— Всегда пожалуйста. — Убрав пустую тарелку, принимаюсь за стейк.

Помешивая в собственной тарелке пасту, мама наблюдает за мной, и улыбается.

Да уж, есть чему радоваться. Я будто из голодного края, и по счету платит она.

Мои успехи в любом начинании мать расценивает, как свои собственные. Не берусь оспаривать, она в меня много сил вложила. Можно сказать, носом тыкнула туда, куда мне стоит двигаться. Еще классе во втором определила сильные математические стороны моих мозгов и начала прокачивать их по полной. Вместе с другими моими сильными сторонами, в частности, с многозадачностью.

Ужинать вдвоем у нас довольно распространенная традиция. Как бы я не скрывал, она прекрасно знает, что компания отца, будь то обед, завтрак или ужин, для меня утомительное занятие, но это мы с ней никогда не обсуждаем. Мы никогда не обсуждаем его, только если совсем прижмет. Например, если я нарвусь на “ата-та”.

— Новый год отпразднуем дома, — оглашает список мероприятий. — Семьей.

— Класс, — бормочу, набивая рот сочным мясом.

— Четвертого у отца Марины юбилей. Ты же в курсе?

Глядя в тарелку, медленно жую.

Я знаю, что у границ моей дозволенности есть пределы, но…

Я также знаю, что ни Юбилей отца Марины, ни юбилей ее матери, ни даже собаки ее матери, не смогут изменить решения, которое я принял.

Возможно, когда я его принимал, был слегка под кайфом. Я и сейчас слегка под ним.

Мое решение возможно абсолютно нерациональное, но мне уже пофиг.

Впервые в жизни я рационально думать не хочу. Я честно попытался это сделать, а потом решил, что впервые в жизни по-настоящему хочу что-то для себя. Не для родителей, не для Марины или ее родителей.

Я хочу, и я это возьму.

Мою Калинину.

Стейк комом застревает в глотке, потому что, отпустив мысли, я даже жевать забываю.

На языке фантомом вспыхивает вкус ее кожи. Маленького розового соска, который я чуть не сожрал вместе с ее пышной белокожей грудью позавчера вечером. Я чуть не обкончал собственные трусы, пока моя тихоня использовала меня и в хвост, и в гриву, знакомясь со своим первым огразмом.

Она так смутилась, что просто каюк. Думал, расплачется. Дурочка моя.

Твою мать…

Не знаю, как вообще отлепился от нее, чтобы домой вернуть. И как она отлепилась. Я ее такой тактильной еще никогда не видел.

Сжимаю пальцами вилку.

Я не пророк. Я хрен знаю, как у нас все сложится, но теперь я не хочу отказываться от мотылька в пользу чего-то хотя бы на сотую, сука, долю менее настоящего. Теперь такой расклад мне кажется диким.

Я не откажусь. Нихрена подобного.

Она моя. Во всей моей жизни — она единственное, что целиком и полностью принадлежит мне.

Когда это стало таким важным? Не знаю, возможно всегда было, просто я не замечал.

Мы не виделись два дня, а меня уже плющит. Вчера у меня был пятничный ужин “с семьей”, на который я решил не опаздывать, потому что тачка нам с Аней нужнее, чем мое желание повыкаблучиваться и побесить отца. Сегодня не было времени выловить Калинину даже на пять минут. Я даже не в курсе, чем она сейчас занимается. Кажется, собиралась куда-то с дедом.

Подняв глаза от тарелки, смотрю на мать и говорю:

— Мы с Мариной расстались.

Ее эмоции можно описать, как “находящиеся под контролем”, но я прекрасно знаю, что новость ей не понравится. Ей слишком нравится Марина. Как потенциальная мать ее внуков и как потенциальный член семьи Марина устраивает ее на все сто пятьдесят процентов.

Отпив вина, мать прочищает горло.

— Не стоит рубить с плеча, — советует авторитетно. — Вы молоды. Поссоритесь, потом помиритесь. Марина девочка умная, а ты, Кирюш, все же не подарок. Главное смотреть шире. И в будущее. Крепкая семья — это большая работа, и с кем ее создавать — лучше решать взвешенно. На трезвую голову.