Замуж за мажора (СИ)

— В деканат вызвали. — Протирает носовым платком очки. — Черт-те что.

— А обед? — Киваю на кастрюлю.

— Потом. — Отмахивается, хмуря брови.

Шурша своими бурками, уходит в коридор, и пять минут спустя слышу, как хлопнула входная дверь.

Последнее время я частенько забываю поесть, да мне и не хочется. Кажется, теперь вместо еды я питаюсь энергией Дубцова, и у него ее хоть отбавляй, иначе просто не представляю, как он все успевает. Возможно, дело в том, что это я медленная, но странным образом наши графики прекрасно совмещаются друг с другом. Мы даже засыпаем в одно время. И просыпаемся тоже.

Улыбнувшись, выключаю плиту и отправляюсь в свою комнату, чтобы возобновить подготовку к экзамену, который точно сдам на тройбан, если не поднажму как следует.

Усевшись с ногами в кресло у окна, погружаюсь в процесс настолько, что не сразу понимаю — наша собака во дворе лает, а это значит, что кто-то пришел.

Слетев с кресла, ставлю на кровать ноутбук и подбегаю к зеркалу, чтобы сорвать с головы ободок и встряхнуть волосы. Посмотрев на старую застиранную футболку с Винни-пухом, морщусь.

— Ладно… — бормочу, выбегая из комнаты.

Не надевая куртки, спускаюсь с крыльца, понимая, что у ворот моего дома припаркован совсем не красный внедорожник Кирилла, а черный представительский “мерседес”.

Мороз кусает голые руки, пока открываю калитку. Мои глаза непроизвольно округляются, когда вижу за ней одетую в черную шубу Надежду Александровну Дубцову. Своего декана.

Это чертовски сложно, привыкнуть к тому, как он… похож на нее. Он не ее копия, но у него ее глаза, и это что-то еле уловимое, но я вижу это так отчетливо, что у меня в животе образовывается пустота. Потому что это жутко!

— Могу я войти? — Ровно произносит она.

Понимаю, что пялюсь на нее, как недалекая.

Смутившись, отталкиваю от себя морду притихшего Демона.

Понятия не имею, как должна себя с ней вести, ведь она мой декан. Но она здесь, на пороге моего дома.

Зачем?

— Проходите, он не кусается, — бормочу, придерживая собаку за ошейник. — Тихо! — велю ему, когда пытается обнюхать нашу гостью.

Запах ее духов тяжелый и дорогой.

Мое сердце так скачет, что я забываю о холоде.

Прямо сейчас присутствие Дубцова рядом необходимо мне, как никогда, но он далеко.

Его мать бегло осматривает наш двор, поднимаясь по скрипучим ступенькам крыльца. Дождавшись, пока она войдет в дом, выпускаю ошейник, семеня следом.

Не раздеваясь и не снимая обуви, женщина проходит по коридору, оставляя на полу снежные следы.

Смотрю на них с напряжением, вдыхая инородный терпкий аромат тех самых духов.

Не оглядываясь, она сворачивает в кухню, и мне ничего не остается, как проследовать за ней.

Выдвинув стул, она молча на него усаживается, после чего расстегивает на шубе пуговицы и забрасывает ногу на ногу. Посмотрев на покрытый клеенкой стол, предпочитает сложить руки в замок на коленях.

Это вызывает прилив крови к моим щекам. Не от стыда, а от возмущения, от которого плотно сжимаю зубы.

Осмотрев мою жуткую футболку и лосины, Надежда Александровна бросает взгляд в окно и говорит:

— У меня мало времени. Поэтому начну по существу.

Сложив под грудью руки, чувствую напряжение в позвоночнике, будто вместо него у меня там металлический штырь. Ледяные ладони потеют, и мне хочется обтереть их о футболку.

— Я не хочу, чтобы ты крутилась рядом с моим сыном. — Стряхивает с плеча невидимую пушинку. — Когда я говорю “не хочу”, это значит, что сделаю все, чтобы тебя рядом с ним не было.

Сглотнув горькую слюну, говорю:

— Я люблю его.

— Конечно любишь, — бросает с насмешкой. — Еще бы тебе не любить. Меня все эти подробности не интересуют. Я хочу, чтобы тебя рядом с ним не было.

— Мы встречаемся. — Сжимаю ледяные пальцы в кулаки. — И он… — Мой голос звучит нерешительно, и это меня злит! — Он тоже меня любит. — Выпаливаю, одновременно уверенная и неуверенная в своих словах.

Он не говорил. Ну и что? Я все равно не возьму свои слова назад.

На ее лице появляется снисходительная улыбка, но глаза все такие же холодные. Саму меня просто трясет. От холода и от ее отвратительных духов.

— Весной он уедет в столицу. У него практика в одной очень престижной ИТ-фирме. Практика до сентября. Новый город. Мегаполис. Огромные возможности, впечатления. На этом его “любовь” и закончится, не считаешь?

Мое нутро скручивает в деревянную спираль.

— До столицы три часа на… на машине… — отвечаю с заминкой.

Снова снисходительная улыбка.

— Иногда и три часа бывают проблемой, особенно когда нет особой мотивации садиться за руль.

Жестокая правда этих слов, как ушат ледяной воды за шиворот. Но даже если так, мне все равно!

— Я узнаю, что он сам думает об этом.

Мне плевать что думает она. Обо мне. О нас. Весна — это не скоро…

— Давай я расскажу, как все будет, — предлагает. — Сначала он будет приезжать раз в неделю. Потом раз в две недели. Потом раз в три. А потом, он перестанет приезжать. Редкие встречи убивают романтику, — усмехается на последнем слове. — Тем более, когда вокруг там много интересного. Полагаю, что к сентябрю вы пойдете каждый своей дорогой, но…