Замуж за миллионера

Кристина ничего не успела понять, что произошло. Она кричала с балкона, звала своего Петра, но он не реагировал. Она заметалась по балкону, стала звать на помощь. Но северный ветер уносил звуки ее голоса в другую сторону. Кристина рванула к выходу и, не дожидаясь лифта, побежала босиком вниз на помощь Пете. Кристина кричала, чтобы вызывали скорую. Люди повысовывались из своих окон и с испугом смотрели, не понимая, что произошло. Кристина в халате нараспашку неслась к Пете, который лежал в непонятной позе возле машины в луже крови.

– Скорую зовите! – кричала Кристина. – Пожалуйста, вызовите скорую.

Кристина гладила Петра по голове, целовала его и приговаривала: «Я умру, если с тобою что-нибудь случится? Слышишь меня, я люблю тебя. Я больше всего на свете люблю тебя. Только не умирай.

Кристина стояла перед Петей в луже крови, халат был распахнут, ночнушка вбирала в себя кровь любимого ею друга.

К счастью, быстро подъехала машина скорой помощи. Врачи оттащили от Пети Кристину, которая причитала в голос, хороня своего лучшего друга, мужа, брата, любовника. В этот момент он был для нее всем.

– Спасите его, пожалуйста, я вас очень прошу, – кричала она, хватаясь за халат медработника.

– Вы кто ему?

– Жена, жена я его. Помогите, пожалуйста!

Врач скорой помощи оглядел Кристину с ног до головы.

– Вы что в таком виде поедете?

– Да, я позвоню маме, она все привезет.

– Хорошо, садитесь в машину, рядом с шофером. Не мешайте нам работать.

– Хорошо. Я сяду с шофером.

Кристина быстро запрыгнула в машину на переднее сидение.

– Его мужчина ударил. Он упал. Я не знаю, обо что он ударился, – продолжала объяснять шоферу Кристина, когда машина с тревожной сигнализацией неслась по улицам города.

ГЛАВА 20

В самолете первого класса разносили спиртные напитки. Иван, откинувшись на кресло, улыбался, видно, вспоминая свою месть.

– Что ты все время лыбишься, – раздраженно спросила Света, держа на руках малыша.

– Справедливость восторжествовала, – произнес Иван, стиснув зубы.

Света посмотрела на него недовольно.

– Борец за правду. Кому твоя правда нужна?

– Не скажи, я– чистильщик. Очищаю нашу грешную землю от барахла.

Света покачала ребенка на руках, он начал потихоньку засыпать. Неожиданно сын заплакал. Иван зло схватил сына, сдавил его так сильно, что ребенок закатился от истерики.

– Я его сейчас выброшу в иллюминатор, – прошипел Иван.

Света испуганно выхватила сынишку из рук Ивана, прижалась к нему губами, успокаивая его. Она очень быстро стала его качать и все время приговаривала: «У-У-У; У-У-У».

– Что ты с ним сюсюкаешься, бабу хочешь из него вырастить. Будет, как твой Антон.

– Между прочим Антон тебя с того света вытащил, сам говорил.

– Когда это было. А теперь, где твой Антон, в деревне? Что ж ты ко мне прибежала от него. Что ж не осталась возле своих корней, со свиньями? Думаешь, от сохи оторвалась, поумнела, деревня? Тебя даже показать на людях стыдно. Радуйся, что свозил тебя в Питер к этому, костоправу. Что ж ты и родить сына не смогла здоровым, что он у тебя весь кривой вышел.

– Ты же знаешь, что к генетикам нужно было идти, чтоб распознали патологию.

– Заткнись лучше, убила мою жену и сына и радуешься.

– Сам заткнись! А кто меня надоумил до этого. Кто сказал в ресторане, чтобы я ее с лестницы столкнула, забыл?

Иван сильно схватил Свету за руку, потянул ее к себе.

– Я пошутил тогда! Еще слово, я тебя выброшу из самолета вместе с твоим ублюдком!

Света отвернулась от него, прижала ребенка сильнее к себе и заплакала.

– Что, себя жалко? Человек плачет от того, что жалеет себя.

– А ты не плачешь, потому что ты не человек, – произнесла вздохнув Света.

– Рот закрой, еще одно слово и будешь там же, где Кристина.

Света даже не догадывалась, во что выльется украденная у Кристины любовь к Ивану. Ей было больно находиться с этим человеком рядом. Смешанное чувство разрывало душу. Она так же любила его какой-то животной страстью и в то же время ненавидела его своей человеческой сущностью. Как будто два разных человека жили в ней одной. К сыну Иван относился без всякого чувства. Так бывает, что смотришь на человека, как на пустое место. Смотришь, как на игрушку, которая запылилась и лежит в углу, смотришь, на ненужную вещь. Единственное чувство, которое Ивану было присуще, – это раздражение. Его раздражало в ребенке все. И когда он спал, и когда ел и когда игрался.

– Зачем ты его вообще родила? – задавал он один и тот же вопрос, брезгливо рассматривая сына.

– Может быть, он у тебя заболеет и окочурится.

Света с ужасом наблюдала за Иваном и жалела лишь об одном, что рассказала всю правду Антону, когда он застал их в кровати. Она не только не пожалела его в тот момент, а хотела сделать ему еще больнее. Света в лицо кричала Антону: «Что ты смотришь? Мы любовники давно. И сын не твой, а Ивана».

Антон хватал ртом воздух, не мог поверить в предательство двух ему близких людей. Антон задыхался, смотрел непонимающим взглядом на Ивана, который скривив рот в безобразной улыбке победителя, смотрел на своего теперь уже бывшего друга.