Замуж за первого встречного или невеста с сюрпризом

-Умоляю, - а он из роли грозного бизнесмена выходит и на шаг ближе ко мне подбирается. Ладошку мою холодную берет и чуть склонив голову набок, выдает после тяжкого вздоха:

-Не хотел я так. Думаешь, мне это нравится? Я ведь думал штампа в паспорте хватит, а тут…

А тут все пошло так, как я на той улице мечтала. Брак настоящий, с завтраками общими и разговорами ни о чем. Вот дура была!

-Мне эти деньги позарез нужны. И не столько для себя, сколько для людей, которые от меня зависят. Прогорит бизнес - сотня рабочих на улице окажется. Стеш?

Ну что заладил Стеша да Стеша? Это ведь целый год! Триста шестьдесят пять дней, восемь тысяч семьсот шестьдесят часов, и столько секунд, что даже лучше об этом не думать. А он на меня так смотрит, словно я единственный человек, способный его дело спасти.

К психотерапевту мне нужно, срочно. Пока это расстройство чертого меня на еще большое безумие не толкнуло. Такими темпами и до сексуального рабства недалеко, из жалости, чтоб торговец живым товаром за мой счет обогатиться смог.

-Стеш?

-Не могу, - пальцы свои от его касаний спасаю и ретируюсь к раковине. Мыть руки вроде не хочется, но когда на его скорбную физиономию не смотрю, голова проясняется.

-У меня семья, Гриша. Приличная! Если узнают, что их дочь отчебучила, поседеют!

-Так им необязательно знать, как на самом деле все обстоит. Ты ведь девушка красивая.

-Блондинка с короткими ногами, - не могу удержаться, ведь самолюбие мое он все же задел. - И что, думаешь можно вот так с бухты-барахты свидетельство им под нос сунуть, вещички собрать и отчалить?

Еще чего! Я четыре года назад почти так и сделала, и где оказалась? Правильно, в родительской квартире! Разбитая, опустошенная и в довесок, словно этого мало, еще и странностями обзавелась. Нет уж, хватит с меня, маму беречь нужно, а папу хоть иногда слушаться.

-Почему с бухты-барахты? Про свадьбу мы им не скажем. Объясним, что чувства у нас и хотим их проверить…

-Врать предлагаешь? Отлично! Может, сразу в лес их вывезем, чтоб потом нос не совали, а то папа у меня любитель до подробностей. Он нас быстро на чистую воду выведет.

-Стеш…

- И не проси! Я свою часть уговора выполнила, дальше уж как-нибудь сам, - яростно руки мылю, ополаскиваю и тщательно полотенцем обтираю. - Так что, прости, Григорий. Засиделся ты, а у меня тут дел невпроворот.

Грубо, конечно, но смысла эту тему мусолить нет. Да и до глубокой ночи дом в порядок приводить не хочу. Мне еще прихожую перемывать, чтоб следов от мужских ботинок не осталось.

Улыбаюсь натянуто и рукой на дверь указываю, а где-то там, в паре метров, уже ключ в замочной скважине щелкает… Господи! Все. Приехали.

Гриша

Не видать мне наследства как своих ушей. Из-за этой вот альтруистки, что от одной мысли о совместном жилье, всю тягу к спасению утопающего растеряла. Тоже мне, помощница. Как перед мужем бывшим комедию разыгрывать, так весь бок мне своими щипками изувечила, а как на небольшую… Ладно, большую, что уж там! А как на большую уступку пойти, так обманывать никого не хочет! И злюсь, и понимаю ее, и уйти хочу, и в ноги броситься - просто коктейль из абсолютно противоположных друг другу желаний какой-то! А она только и знает, что скалиться да на дверь указывать.

К черту, я попытался. Голову опускаю и прежде чем взглядом в напольную плитку уткнуться, краем глаза замечаю, как жена моя от шума вздрагивает. Охает и роняет льняное полотенце себе под ноги.

-Стеша, я дома! - слышит женский голос и с таким ужасом на меня глядит, что просто грех ситуацией не воспользоваться! Ради людей, которые на меня надеятся… Пиджак зачем-то расстегиваю, к шагам из коридора прислушиваюсь и до того, как на отчаянный шаг пойти, решаю хоть что-то от джентльмена в себе сохранить:

-Прости, ты мне сама выбора не оставила.

Резко так, словно у нас всего лишь секунда до того, как на землю небеса рухнут, в охапку ее сгребаю, и не давая опомниться, впиваюсь в губы. Аж самому больно, но не до нежности сейчас.

Лишь бы отталкивать перестала, а то с тещей я еще незнаком, кто знает, вдруг за нож схватится? За то, что дочку ее против воли на ее же кухне тискаю. Или не тискаю? Нет… Что-то другое это…

Борьба. Краткая, ведь руки ее перестают меня по плечам лупить, а губы все-таки приоткрываются. От удивления, но мне и этого достаточно, чтобы скользнуть внутрь языком и пылкий поцелуй изобразить. Натурально, так, что я и сам верю: обнимаю жену иначе, нежно, изучающе, что ли. Ладонью по пояснице скольжу, вверх по позвоночнику пробираюсь и останавливаюсь только тогда, когда пальцы касаются мягких коротких локонов и дурацкой цветастой косынки. Кто ее надоумил ее напялить? Порываюсь сорвать со Стеши это безобразие, чтоб всей пятерней волос ее коснуться, а за спиной уже кто-то смущенно покашливает. Вот тебе и супружеские ласки - даже двух секунд не продлились!

-Дочка? - от девушки отстраняюсь, а она голову опускает, лбом в мою грудь упираясь. Стыдится. Господи, не пятнадцать ведь! Подумаешь, поцелуй! Что ж, тогда мне придется нас выручать!