Замуж за принца? Увольте!

– Хватит вам, – раздраженно произнесла родительница и даже ногой притопнула. – Прибыла карета. Негоже заставлять ждать имперских служащих.

Бабушка помедлила немного, отпрянула и протянула мне коробочку со словами:

– Хоть твой день рождения только завтра, позволь нам преподнести подарок сегодня. Надень его в свой праздник. И не грусти, если не сможешь провести этот день с нами. Вернешься – закатим пир на весь мир.

– Что значит «вернешься»? – возмутилась мама высказываниями свекрови. – Пусть остается в столице. Помимо кронпринца, там полно богатых и титулованных холостяков.

Не обращая внимания на новые препирательства двух самых близких мне женщин, я приподняла крышку темно-синей коробки и увидела инталию с собственным изображением, выполненную искусным мастером.

– Какая прелесть! Спасибо, – с придыханием произнесла я и коснулась пальцами холодного аметиста. Его цвет был точь-в-точь как мои глаза.

– Носи на здоровье и, пожалуйста, Алексия, веди себя прилично. Не устраивай спектаклей, не заставляй нас краснеть, – наказала мама и посмотрела на меня с мольбой. – Вдруг тебе все же удастся околдовать Его высочество и стать со временем императрицей. Возможно, тогда и нам даруют новый титул.

– Размечталась, – фыркнула бабушка. – Скажи Брэндону спасибо, что стала виконтессой, иначе так и осталась бы баронессой. Никто другой тебя все равно замуж не взял бы.

– Ошибаетесь! Я могла стать графиней, но приняла предложение вашего сына, – парировала родительница, уперев руки в бока.

– Теперь мне действительно пора. Берегите себя! – велела им, убрала инталию в сумочку и устремилась к выходу, не желая становиться свидетельницей очередной перепалки.

Стоило выйти на крыльцо, как собравшиеся разразились приветственными криками и взялись скандировать мое имя еще громче. Лорд Хитроу двинулся вперед, вероятно, чтобы произнести напутственную и в то же время прощальную речь. Завидев бургомистра, я чуть ли не бегом рванула к карете, что дожидалась меня на подъездной алее. Она была запряжена четверкой великолепных серых лошадей, а место возничего отливало серебром в свете солнечных лучей.

Стражник спешно распахнул дверцу и помог мне взобраться в уютный черный экипаж, оборудованный для дальних поездок. Обивка из бордового плюша и золотая отделка поражали своим великолепием и непрактичностью. Едва я устроилась на удобной скамье, как лошади тронулись с места. Я прилипла к окну, оглядела мишволдцев, улыбнулась и замахала рукой. У одних на лицах читалась непомерная гордость, словно это их дочь или ближайшая родственница отправлялась покорять столицу, у других – ничем не прикрытая ненависть наряду с завистью, у третьих – радость и облегчение в связи с моим отъездом.

Карета меж тем неспешно миновала ворота и покатилась по оживленным улицам. Из-за нарастающего волнения я испытывала легкую жажду. Желая утолить ее, взяла из приготовленной корзины кувшин с апельсиновой водой, наполнила две трети чашки, сделала пару глотков – и… тьма накрыла сознание.

К реальности вернул шум дождя, барабанящий по крыше. Я открыла глаза и увидела голубое небо с розовыми облаками и парящими среди них птицами. Вскоре ко мне пришло осознание, что они неподвижны и не более, чем искусная роспись на деревянном сводчатом потолке. Кружевные занавески рядом с широченной кроватью приглушали и без того тусклый солнечный свет.

Убранство покоев кричало о богатстве и респектабельности здешних владельцев: камин из черного мрамора с позолоченной решеткой, поверх него – часы в деревянной оправе, слева – гобелен, передающий невероятный закат над морем. Платяной шкаф, письменный стол, сервант, резная кровать с балдахином были изготовлены из розового дерева. Голубой мраморный пол украшал темно-синий ковер с высоким ворсом.

Полежав еще несколько минут, с трудом села на кровати. Болели голова, желудок и даже в области груди – следствие действия мощного снотворного. Кто-то добавил его в апельсиновую воду, чтобы со мной не возникло проблем по пути во дворец.

– Миледи, как вы себя чувствуете? – взволнованно спросила молоденькая темноволосая служанка, поспешившая на шорох шелковых простыней. – Позвать лекаря или принести горячего чая?

– Как тебя зовут? – собственный голос походил на скрип несмазанных дверных петель.

– Кларисса, Ваша милость, – шатенка исполнила книксен и сложила руки на животе в ожидании приказов.

– Где мои вещи? – требовательно спросила я, поднялась с постели и покачнулась. Пришлось ухватиться за изголовье, чтобы не упасть.

«Сколько же они влили снотворного в апельсиновую воду? Неужели двойную дозу?» – подумала я, коснувшись виска подушечкой указательного пальца.

– Ваши вещи разложены. Наряды, сшитые модисткой, тоже в шкафу. Сейчас четыре вечера. Через час состоится собрание в Главном зале, в семь часов – ужин. Давайте я помогу вам одеться и соорудить прическу.

Я не стала возражать. Налила воды из хрустального кувшина в бокал, едва ли не залпом осушила его содержимое и расставила руки в стороны, разрешая горничной делать со мной что пожелает.