Замуж за принца

Принц Бауэн. Мне было нетрудно представить себе, как фермеры наподобие моего отца гордо пересказывают друг другу легенды о достижениях Бауэна, с кислым видом отмахиваясь от перспективы увидеть на троне женщину.

—  Скорее всего, все эти жалобы так ничем и не закончатся, — поспешил заверить меня Маркус. — И теперь, когда королева доказала, что не бесплодна, она может еще родить и сына. Но ты должна понимать, что жизнь при дворе не является гарантией процветания и безопасности. Я предпочитаю самостоятельно нести ответственность за свою судьбу.

Этот девиз вполне мог быть и моим собственным. Я не могла обижаться на Маркуса за то, что он стремится к тому же, что и я.

—  Значит, договорились, — произнес Маркус, принимая мое молчание за согласие.

Он улыбнулся и с облегчением вздохнул, а мое сердце болезненно сжалось. Он верил в меня безоговорочно. И незаслуженно.

—  Ты должна поскорее прийти к нам на ужин, — оживленным голосом продолжал он, — чтобы мы могли вместе сообщить моим родителям. Как ты думаешь, когда тебя отпустят в город на вечерок?

—  Ты не сообщил родителям о нашей помолвке? — удивленно спросила я.

— Нет... еще нет.

Эта запинка его выдала. Было что-то еще, о чем он боялся мне рассказать. Я вперила в него свой самый строгий взгляд, и он принялся тереть ладонями щеки, а потом затылок. Он часто прибегал к этому жесту, когда пытался собраться с мыслями.

— Ты помнишь тот день в лесу?

Я покраснела от одной мысли о нем. Как я могла это забыть? Но Маркус и не думал присоединяться ко мне в этих заговорщических воспоминаниях. Он продолжал торопливо говорить:

— Я сказал тебе, что та дорога ведет на сыромятню. У кожевенника есть дочь, его единственный ребенок. Несколько лет назад они с моим отцом договорились заключить союз...

Но и тут я еще ничего не поняла.

— Деловой договор? — спросила я.

—  Вроде того, — ответил он, опуская глаза. — Условием договора было то, что их дети вступят в брак.

—  Ты обручен с другой девушкой? — потрясенно пробормотала я.

—  Никакого контракта мы не заключали, — возразил Маркус. — Поэтому я никогда об этом не говорил. Я боялся, что ты меня неправильно поймешь. Формально Эстер и ее отец не имеют на меня никаких прав.

— Эстер? Значит, ты с ней знаком?

—  Я видел ее несколько раз. Но у меня нет к ней никаких чувств, клянусь тебе.

Он обнял меня одной рукой за талию и попытался привлечь к себе. Из-за угла появилась группа служанок, грохочущих горшками и метлами, и мы застыли на месте. Маркус ищущим взглядом смотрел мне в глаза. Я находилась в состоянии какой-то странной рассеянности и смотрела куда-то вдаль. Но как только женщины прошли мимо, я наклонилась вперед и уткнулась лицом в изгиб его плеча. Как легко было прильнуть к его крепкому телу, почувствовать прикосновение его пальцев к своему затылку и позволить им изгнать прочь все мысли, погрузившись в ощущения.

Маркус говорил очень тихо, и оборка моего чепца подрагивала в такт его дыханию.

—  Как только отец увидит нас вместе, почувствует, как мы счастливы, он все поймет.

Это могло бы стать моим навсегда, — говорила я себе. — Я могла бы всегда находиться в этих объятиях и наслаждаться добротой этого мужчины, который никогда меня не обидит и не допустит, чтобы это сделал кто-то другой.

— Я люблю тебя, Элиза, — говорил он, лаская мой рот своими губами. — Никогда не сомневайся в моей любви к тебе.

Я в нем не сомневалась. Я сомневалась в себе, но эти сомнения так и остались невысказанными.

* * *

Все еще ощущая на губах поцелуи Маркуса, я нашла себе убежище в замковой часовне. Она была на удивление простой, особенно учитывая царственную обстановку всех остальных помещений замка. Но в моих глазах скромность этой комнаты лишь повышала степень ее святости. С одной стороны алтаря стояла статуя Девы Марии, а на стене за ним висел золотой крест. Но в остальном здесь не было и следа всевозможных ювелирных украшений, присущих королевским церквям. Когда солнечный свет струился в узкие высокие окна, крест как будто вспыхивал огнем и оживал. Казалось, сам Бог протянул к нему руки, чтобы благословить нас всех. Я опустилась на колени перед алтарем, моля Всевышнего наставить меня на правильный путь. Я могла остаться в замке и продолжать служить королеве Ленор. Я также могла стать женой Маркуса. Я не могла совместить эти роли. Какой бы путь я ни избрала, это бы причинило боль кому-то, кого я любила. В глубине души я понимала, что ответ должен прийти изнутри. Я слабо верила в знаки свыше. Но я ошибалась.