Замуж за врага. Его (не) любимая (СИ)

Лиза давно улизнула, думая, что княжна крепко спит. Не выдержав собственного заточения, София стянула с ног сапоги и чуть приоткрыла дверцу, вдыхая озерный запах, смешанный с горечью дыма и ароматами похлебки. Затем выбралась из повозки и, поспешила к озеру, осторожно обходя развалившихся на траве мужчин.

Тепло песчаного берега согрело босые ступни.

Мягкий шепот ив вселял умиротворение.

Здесь ее никто не потревожит. Присмотрев небольшой сухой камень, брошенный у кромки озера, она села и опустила ноги в холодную воду. Небо было засыпано белыми точками. Аргчане верили, звезды — это фонари в бесконечности бытия, освещающие тропы богов, идущих далекими мирами.

Вдруг за спиной хрустнули камни — кровь прилила к щекам, а сердце забилось быстрее. Вскочив, София обернулась и заметила, как из темноты вынырнул высокий стройный силуэт. В первый миг ее сердце затаилось надеждой — это Рогнед. Увы. В сгустке темноты она узнала Посланника. Молодой князь был без доспеха и оружия.

— Госпожа?

Он развел руки в знак добрых намерений, и разошедшаяся рубаха обнажила его скульптурный мускулистый торс.

Ошеломленная заложница попятилась в озеро. Только когда ее ноги ушли в воду по колено, она разглядела, что на мужчине темнеют брюки, заправленные в высокие грубые сапоги, а талию перетягивает широкий плетеный пояс из серебра.

— Не стоит уходить от лагеря. Здесь может быть опасно.

Девушка молчала, но скрыть, как дрожат колени, не смогла. Она до ужаса боялась командира северян — это читалось в глазах, в позе, в нервно стиснутых губах и сжатых кулаках. Зачем он ходит за ней? Зачем преследует?

— Вам дурно? — Нахмурился молодой князь, заметив, как ее колотит дрожь. — Я позову целителя.

— Не надо. Я просто замерзла.

Губы Святослава тронула ухмылка. Надо же, княжна удостоила его ответа. Неожиданно, если учесть, что за весь день «гостья» не проронила ни слова и не соизволила выйти ни к обеду, ни к ужину.

— Выбирайтесь из воды, София. Иначе простудитесь.

Заложница фыркнула. Он назвал ее просто по имени. С чего вдруг? Без титулов обращаются только близкие друзья, члены одного Дома, кровники, наставники и учителя.

— Ну, — он протянул широкую ладонь.

София послушалась и, приподняв подол платья, вышла на берег. Его руки она не коснулась, справилась сама.

Он скептически оглядел ее босые ступни и поинтересовался:

— Где ваша обувь?

— Оставила в повозке. А вы думали, я решила сбежать?

— Зачем мне это?

На голой — твердой и гладкой, как обтесанный камень, груди командира блеснул огонек холодного пламени. Искра серебра на тонкой цепочке, лежавшей на ключицах, заинтересовала девушку, но рассмотреть ее она не рискнула.

Святослав сделал вид, что не заметил волнение девчонки, прожившей большую часть сознательной жизни взаперти и строгих запретах. Ее чуть не заколотило, едва та глянула в вырез его рубахи. Что ж с ней будет, спустись она ниже, к поясу брюк?

— Вернёмся к костру. Я провожу.

София сделала за Посланником несколько шагов по крошеву прибрежной гальки, а потом вдруг остановилась и выдохнула:

— Что со мной будет?

Он развернулся и с недоумением поднял бровь.

— Когда мы приедем в Стифополь, что вы сделаете? Убьете? Вы ведь за этим меня везете, да? Чтобы досадить уделату и братьям?

Она обхватила себя руками. Коса расплелась и волосы цвета темного золота, распавшиеся на плечах и груди, трепал холодный ветер.

— Вам ничего не угрожает. Не тревожьте душу пустыми страхами, София. Я даю слово, что в Стифополе вы будете в безопасности.

— Будиш и Николай тоже обещали мне свет, а сами столкнули в темноту.

Печально вздохнув, она сжала губы и, не глядя на Святослава, направилась в сторону лагеря. Той ночью они больше не разговаривали.

* * *

Святослав и Тис сменили Семеона и Добрыню, когда берег озера запеленал снежный туман, а небо подернулось шапками хмурых облаков. Ночь на вражеской территории прошла без происшествий и рано утром, свернув лагерь, лейдцы отправились в путь.

Часа два ехали вдоль Чистого, разгоняя холод жестким смехом и грубоватыми репликами. Потом нырнули в густые заросли, обильно сдобренные алыми пятнами рябиновых рощиц с алеющими гроздями, оставшимися с прошлой поры. Синицы, порхая с ветки на ветку, поклевывали подсохшие до хруста ягоды и заходились звонкими трелями.

Туман рассеялся, но отяжелевшее небо добавило веса темным облакам, наползшим рядками свинцовых мазков. Воздух, пропитанный ароматами пряных трав, стал влажный, тягучий и душный. Ветер переменился, задул с севера, и весеннее тепло сменилось зябкой прохладой.

Святослав ехал в голове колонны. Рядом держался воевода, впереди вышагивали кони юных герольдов.

— Чего смурной? — Добрыня, не привыкший к мрачной неразговорчивости ученика, удивился.

— Бессонница.

— Ну, да, — не поверил вояка, но с расспросами отстал.

Святослав не слукавил. После разговора с девчонкой он вернулся к костру, лег и попытался уснуть, и не смог. Промаявшись с полчаса, плюнул на сон, ушел к озеру, искупался, а через два часа заступил на дежурство.