Замуж за врага (СИ)

— То есть вы отрицаете свою причастность к покушению, — не спрашивал, а утверждал дознаватель — невысокий плешивый мужичок, принципиально, по словам Яна, не признающий косметическую магию, способную вернуть былую шевелюру.

— Я этого не делала, — повторила задержанная. Уже в который раз за последние полчаса.

— Арина Сергеевна, вы же умная женщина… — начал гвард, но она перебила:

— Я не трогала Мариэллу. Никогда бы не тронула! — воскликнула крестная, стиснув кулаки. Браслеты, блокирующие агрессию, предупредительно полыхнули на ее запястьях, и она обессилено разжала пальцы. — Мари мне очень дорога!

— Но вы лгали ей, растратив большую часть…

— Вот именно! Лгала! — с вызовом повторила она. — Лгала и доплачивала из своего кошелька, пытаясь наладить дела. Потому что люблю ее и боюсь расстроить, напугать… да как же вы не понимаете?! — Арина сжала ладонями виски, взлохмачивая короткие волосы.

— Мы прекрасно все понимаем, — сказал следователь нейтральным тоном.

Он не давил на нее, не пытался угрозами выбить признание, но каждое его слово, каждый взгляд говорили о том, что приговор уже вынесен. Улики выглядели убедительно, мотив казался очевидным, да и возможность осуществить задуманное у Барцевой была. В организации квеста гварды ее не обвиняли — решили, что это чья-то, безусловно, злая, но не опасная для жизни шутка. А вот яд в экзотическом соке — дело другое.

Счастье, что Вася сделала всего глоток! Ее успели откачать, промыв желудок и вколов антидот, но в отличие от нас из больницы не выпустили, назначив курс капельниц и какие-то другие процедуры, в которых я мало что смыслила. Может, оно и к лучшему — вдали от меня находится безопаснее. Надо было в больнице и всех остальных запереть, чтобы их случайно не убили, в очередной раз промахнувшись. Потому что, если это не Арина… или если она работает не одна, охота за мной наверняка продолжится.

— Нет, не понимаете! — упрямо мотнула головой задержанная. — Мари мне как дочь!

— Уж не потому ли, что вы являетесь любовницей ее отца — Ильи Витальевича Оболенского? — бесстрастным голосом поинтересовался следователь, листая материалы дела на служебном лэптопе с эмблемой гвардерлера на крышке.

Я поняла, что стою с приоткрытым ртом, когда Северьян аккуратно приподнял мою челюсть и шепнул: «Прости, Мари. Думал, ты в курсе». В курсе? Я? Да откуда?! И почему, бес побери, это известно ему? Складывалось впечатление, что вокруг меня зрел какой-то заговор. Впрочем, так оно и было!

— Откуда вы знаете? — Мне показалось, что крестная побледнела сильнее, хотя и до этого она выглядела, как после тяжелой болезни.

— Ваши регулярные визиты в Эвергрейс, как и электронная переписка с заключенным говорят сами за себя. В связи с расследованием у нас есть доступ к архивным данным тюрьмы. К тому же в прошлом вас уже уличали в связи с господином Оболенским, когда шло расследование убийства другой его любовницы.

— Да, он мне всегда нравился, но я не спала с Ильей, пока была жива его жена! Это не в моих правилах, — с гордостью заявила крестная.

— Так вы поэтому довели до самоубийства Ренату? Чтобы не нарушать свои правила?

— Да что вы себе позволяете! — взвилась задержанная, снова сжимая кулаки, на которых опять загорелись браслеты, посылая ей импульс спокойствия.

Я нервно сглотнула, продолжая неотрывно смотреть сквозь стекло на Арину. Почему я, семь лет пытаясь выяснить хоть что-то о той трагедии, так и не узнала о шашнях между папой и маминой подругой? Если это было в деле, почему Марк мне ничего не сказал? Не захотел портить наши с ней отношения? Или тоже участвовал в заговоре, направленном на защиту моего спокойствия? Что ещё от меня скрывали эти доброжелатели?

Я сама не заметила, как вцепилась в предплечье Вельского в поисках опоры — надежной сильной руки, способной удержать меня от падения. Не только физического, но и эмоционального. Несмотря на то, что почти год считала его виноватым в несправедливом приговоре, вынесенном отцу, охотник был единственным, кому я сейчас могла доверять.

Мой папа для него — всего лишь эпизод в успешной десятилетней карьере. Один беглец, другой, десятый… он бы и не вспомнил о нем, не появись в его жизни я со своими претензиями. Северу по большому счету было плевать на наши семейные тайны, и оберегать мою психику, скрывая информацию, он явно не собирался. Иначе бы не привел меня сюда и не позволил своими глазами увидеть допрос.

— Вас часто видели вместе до его ареста, и потом вы регулярно посещали заключенного втайне от его семьи. От вашей так называемой подруги и ее дочери, которую, по вашим же словам, вы сильно любите. — Прозвучало как издевка, хотя тон гварда не изменился.

— Это не имеет никакого отношения к делу, — после продолжительной паузы проговорила Арина.

— Разве? — не сдавался дознаватель. Он смотрел на нее своими холодными глазами, и даже мне становилось не по себе от этого равнодушного взгляда. — У вас, конечно, было алиби на время того давнего убийства, но вы ведь вполне могли работать в паре с…