Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы

Про «хвостик» я уточнять не стала, мне вполне хватило слов «шестьсот» и «ровесница»! Но даже не это приводило меня в уныние, а осознание того, что Кондрада заставили меня полюбить. Эти слова скребнули по сердцу и с мясом вырвали оттуда уверенность в его чувствах. И как мне с этим теперь жить?!

— Давай! — кивнула, не споря и горя желанием выяснить все. — Это ты приказала Кондраду в меня влюбиться?

— Не совсем так, — замялась богиня. — Мы поспорили с братом…

— С ке-э-эм? — Кружевная оборка от наволочки издала жалобный треск и осталась у меня в руках. Подскочившие парфенушки грозно посмотрели на Севду, вытерли мое лицо, поменяли подушки и одеяло, вручили новую кружку с кофе и булочку, снова грозно поглядев на богиню.

— Хозяйке нужно кушать! — пискнул один из мохнатиков. — Она очень худая!

— Да-да, конечно, малыш, — покладисто согласилась блондинка и собственноручно завязала у меня на шее салфетку. — Кушай, дорогая!

Ага… кушай! Да тут крошка в горло не полезет!

— Ты держала пари с братом. А брат у тебя кто? — Я возвратила нетронутым свой завтрак огорченно заохавшим волосатикам и сорвала душившую меня салфетку. Или это меня душили слезы?

— Рицесиус, — захлопала длинными, загнутыми ресницами блондинка. — Сводный, через папину первую жену. У нее был сводный брат. Вот его старший сын неудачно в первый раз женился, и уже его вторая жена родила Рицесиуса.

Офигеть! Это только мне кажется, что я в дурдоме с генеалогическими корнями?

— Итак, вы поспорили… — не стала углубляться в родословную, откровенно боясь заблудиться. — На что?

— Да на какой-то пустячок! — махнула ручкой Севда (я тихо всхлипнула). — Не помню уже! У него все равно выигрыш никогда не получишь!

— А предмет спора? — Я не заплачу! Не заплачу! С трудом удерживалась, чтобы не вспылить и не угостить по кумполу кое-кого добротным увесистым кадуцеем, словно созданным именно для таких целей.

— Кондрад, конечно, — легкомысленно фыркнула богиня. — Этот мужчина стал притчей во языцех! Только и было слышно от брата: «Ах, Кондрад молодец! Ах, не мужик — кремень!» Вот я и подумала, что на любой кремень найдется свое огниво.

— И ведь нашлось, — чуть слышно пробормотала я. Сказала громче: — Значит, на моем месте могла быть любая?

— Э, нет! — усмехнулась Севда. — Я же не садистка, просто так людей друг к другу привязывать. Я богиня любви, а не богиня страданий и боли. Мне нужно родство душ, противостояние характеров, взаимная симпатия! И мне пришлось довольно долго тебя искать…

— Тебе? — На минуту показалось — мои глаза сейчас выпадут из орбит и заскачут мячиками по кровати. — Меня сюда Форсет притащил!

— А кто его к этому подтолкнул? — хитро прищурилась богиня, кокетливо подправляя тушь одной рукой и намазывая губы помадой другой. Поразительная координация!

— О господи! — схватилась я за голову.

Моя бедная думалка грозила немедленно взорваться. Или хотя бы развалиться на части. Сомнения грызли почище колорадских жуков, жрущих молодую картошку. Совесть предала хозяйку и пилила двуручной пилой, нашептывая много чего кулацким подпевалой. На фоне это бедлама, стресса и забастовки душевных органов тела я… решила подумать о чем-то отвлеченном… о «Лего», например.

— Ты расстроилась? — проявила понимание Севда. — Из-за меня?

Я дурею! Бездна интеллекта! Еще одна блондинка. Господи, можно подумать, Иалоны мне было мало!

Видимо, на моей перекошенной сикось-накось сине-зеленой физиономии тяжелое расстройство мозга, нервной системы и чувств было написано аршинными буквами. Для особо одаренных и слепых!

— Нет! — рявкнула. — Я искренне счастлива! До глубины души! Даже куплю тебе медаль… — Про себя: «Посмертно!»

— Хозяйка счастлива! — радостно запрыгали парфенушки мохнатыми мячиками. У меня аж в глазах зарябило. — Мы тоже!

— И мы! — заклекотали вескрылы. Амуры постановили не отставать от общества и немножко поиграли на моих нервах и своих трубах. Все! Моя совесть умерла и ее похоронили!

— Молчать! — вовремя вспомнила, что я — дочь полковника. Восстала из кровати… как фентикс… ой! — феникс и рявкнула: — Все в сад! — и показала сторону сада.

Мелюзга разобиделась, но потащилась к дальней колонне. Совесть сожрала уже все, что могла, и сейчас усиленно отрыгивала.

— Маленькие, — крикнула вслед, — я вас потом почешу, если хотите. Не дуйтесь.

Парфенушки повернулись, надули щеки, выпустили воздух и счастливо заскакали, на ходу устанавливая между собой очередность чесания.

— Ловко ты с ними, — сказала блондинка. — Значит, я не ошиблась.

— Севда, — я решительно переборола страх узнать самое неприятное, — расскажи мне, как все было. Пожалуйста!

— А я что делаю? — искренне удивилась собеседница.

Богиня уселась на кровати, поджав по-турецки ноги и по пути трансформировав свое платье в роскошный восточный наряд с полупрозрачными шальварами.

— Нет. С САМОГО НАЧАЛА, — повторила я с нажимом.