Замужем за незнакомцем

Эндрю передвигался бесшумно по комнате, устраняя легкий беспорядок, который она учинила, потом испарился. Дом, хозяйство отлажены как часы. Дом Каллума. Слуги Каллума. Но они подчинялись ей, она управляла ими твердой рукой. Теперь остается наладить отношения с его друзьями, начальниками и партнерами. Ради его карьеры.

Хватит жалеть себя и сетовать на жизнь! Он ее спас от одиночества, от участи старой девы, дал ей жизнь — полную чашу, спас мать от нищеты. И как только Марк будет рукоположен, Уилл подыщет ему хороший приход, хотя Марк раздражал его своими напыщенными манерами и нелепыми поучениями в день свадьбы.

А она, неблагодарная, прекрасно понимая это, все-таки скучала по прежней жизни. В Хартфордшире она старалась свести концы с концами, сама распоряжалась домом, и благодаря ее стараниям они существовали сносно. Могла в любое время видеться с друзьями, рисовать, что и кого угодно. Она была свободна.

А сейчас? Карандаш вдруг с треском сломался в ее пальцах. Но ведь, можно рисовать и сейчас. Она снова открыла папку. Рисунки вроде весьма неплохие. Или ей это кажется, а на самом деле она заурядная любительница, хотя и довольно талантливая?.. Вот бы показать свои работы на выставке или хорошо продать их. Тогда бы она убедилась, что и в самом деле у нее есть талант. А может, рискнуть?

— Этим утром я работаю дома, — сказал Каллум, когда она наливала ему вторую чашку кофе. Прошло шесть дней после того, как она сообщила ему, что не беременна. — Может быть, хочешь прогуляться по Грин-Парку после обеда? Если у тебя нет других планов на сегодня.

— О, с удовольствием. — Она не скрывала своей радости, хотя и несколько удивилась своей горячности. Ее муж, с которым они женаты две недели и два дня, предложил прогулку, это в порядке вещей, муж и должен так поступать, а она растрогалась, будто он предложил ей ложу в театре на год и экипаж для личных нужд. — Приятно будет прогуляться и немного размять ноги, а то я засиделась дома, — добавила она уже более сдержанно. — Сегодня хотела купить себе новую пару шелковых чулок, потому что вчера у одного спустилась петля, но я сделаю это до ужина.

— Очень хорошо. Тогда увидимся за ланчем, в час. — Он сложил газету, взял чашку с кофе и пошел в кабинет, оставив ее в раздумье.

Она попыталась мысленно составить список необходимых покупок, но никак не могла сосредоточиться: «Зубной порошок, большая губка для ванной… Я просто должна ему сказать, что он может вернуться ко мне ночью в постель. Чулки. Лучше купить еще одну пару, из хлопка. Сказать ему прямо сейчас? Не получится, что я ему навязываюсь? Это неприлично… Но я скучаю по нему. Не думай об этом. Зубной порошок, губка…»

Глава 14

Они преодолели короткое расстояние от Хаф-Мун-стрит, пересекли Пикадилли и вошли в парк. София все еще раздумывала, какими приличествующими леди словами сказать ему, что она снова ждет его ночью. Судя по всему, муж находился в очень хорошем расположении духа, был с ней любезен, делал комплименты. Заметил, что ей очень идет это зеленое платье с пелериной и такого же цвета шляпка с широкими лентами.

— Я думаю, мы должны кое-что обсудить… Мне показалось, после моих неосторожных слов о любовницах между нами возникло некоторое недоразумение… — вдруг услышала она и от неожиданности споткнулась. Он поспешно поддержал ее и продолжал: — Наверное, в последнее время я совсем утратил чувство юмора. — Кэл крепко держал ее под руку, и это было приятно. — Я заговорил об этом, потому что мне кажется, ты не можешь забыть моих слов, и я хочу исправить положение.

— Это я была бестактна и наивна. Ты совершенно не обязан отчитываться за свою жизнь в Индии. Ты ни с кем не был связан обязательствами, так что все логично. — Она сама просунула руку под его локоть.

Он повел ее в сторону от центральной аллеи по боковой дорожке.

— Не могу сказать, что это меня оправдывает.

— Из вас двоих ты был всегда более серьезен и следил, чтобы Дан не натворил глупостей, я уверена.

— Вот как?.. — Она услышала смешок, но не поняла причину его веселья, а когда взглянула на него, он уже принял серьезное выражение. — Впрочем, в основном, наверное, так и было.

— Думаю, в конце концов, Даниэль повзрослел и тоже стал серьезно относиться к жизни. Разве не так?

София смутилась, не зная, как он отнесется к ее словам — возможно, сочтет их бестактностью.

— Ну, я бы так не сказал… Он всегда был порывист и действовал под влиянием момента, не задумываясь, что будет потом.

— Как тогда, когда он сделал мне предложение?

— Возможно. Он был эмоциональный, открытый и щедрый.

— Это ты щедрый.

— Но не столь импульсивен, как он, и гораздо менее открытый.

— Но это не означает, что ты бесчувственный, что тебе все безразлично. Что ты не испытываешь того же. Просто ты более скрытный и сдержанный.

— Ты хочешь, чтобы я был более откровенен в чувствах, София?

Она посмотрела на него из-под полей шляпки и поймала многозначительный взгляд, заставивший ее вспыхнуть. Что он имел в виду, говоря об откровенности в чувствах? Физическую близость?

— Да, — ответила она. — Да, хотелось бы.