Замужество и как с ним бороться

Размельчите маковые зерна в комбайне или блендере. Растопите в кастрюльке масло и добавьте к нему перемолотый мак, сахар, мед, апельсиновую и лимонную цедру. Оставьте на 1 минуту на большом огне, затем дайте остыть. Добавьте белки от двух яиц и хорошо перемешайте.

На присыпанную мукой доску выложите тесто. Раскатайте в форме длинного прямоугольника толщиной в три сантиметра. Равномерно распределите начинку по тесту (остановитесь где-то за 2,5–3 см от длинного края). Сверните тесто в рулет. Убедитесь, что начинка осталась внутри. Выложите рулет швом вниз на противень, накрытый пекарской бумагой. Оставьте на полчаса. Покройте глазурью из яйца и распределите оставшуюся чайную ложку мака по поверхности рулета. Выпекайте в предварительно разогретой до 190° С духовке в течение 35–40 минут. Перед подачей остудите рулет на решетке.

Я сидела в гостиной и обменивалась с Иваном сообщениями, договариваясь о времени нашей новой встречи, когда почувствовала, что ко мне сзади подошел Грег. Я вскочила, словно перепуганная лошадь, увидевшая змею.

— Хло, ты белая как привидение, — сказал Грег.

— Ты меня напугал, — слабо откликнулась я.

— Ты какая-то нервная в последнее время. С тобой все в порядке? — Грег как-то странно на меня посмотрел, и мое сердце затрепетало от ужаса. Неужели он что-то подозревает?

— Да вроде да. Устала только немного.

— А ты не видела мой стетоскоп?

— Он разве не у тебя в сумке? — спросила я, и Грег отрицательно помотал головой. — Грег, ну куда ты его запрятал?

Грег виновато опустил голову, словно мальчишка, которого поймали за хулиганской проделкой.

— Господи ты боже, Грег! Откуда мне знать, куда тыдел свой стетоскоп? — воскликнула я.

Муж тщательно осмотрел комнату. Вдруг глаза у него загорелись. Он уверенно подошел к тумбочке, на которой стоял телевизор, улегся на пол и вытянул руку.

— Нашел, — сказал он, довольно улыбаясь, словно маленький Джек Хорнер, доставший сливу [18]. Потом взглянул на меня лукаво: — А я знаю твой секрет.

Мое сердце подпрыгнуло и пустило волну адреналина по телу.

— Какой секрет?

Откуда он знает про Ивана? У меня перехватило дыхание; я явственно увидела, как рушится наша жизнь: уложенные по коробкам вещи; проданный дом; рыдающие дети. И все из-за меня.

— Надо же, — удивленно уставился на меня Грег. — А я думал, только я тут переживаю из-за рецепта твоего куриного супа.

О чем это он?

— Секрет ведь в жире из той банки из холодильника, да? Вот твой секретный ингредиент! — Грег ликующе замахал перед моим носом какой-то бумажкой.

Меня все еще потряхивало. Я с трудом выровняла дыхание и постаралась успокоиться. Шмальц! Вот в чем дело. Пришел отчет из лаборатории — они обнаружили в моих кнедликах присутствие куриного жира. Мне еще повезло, что муж не отправил в лабораторию меня и не обнаружил во мне присутствие другого мужчины.

Позже в этот же день мы с Иваном лежали на диване в его гостиной. Он спал, я нет. Вот вам и еще одно различие между мужчиной и женщиной: он после оргазма лишается сил, а она их набирается. Бекки еще не вернулась в город. Ужасно, конечно, было спать с ее мужем в ее же доме, но не настолько ужасно, чтобы перестать с ним спать. Мы тем не менее избегали супружеской спальни, вовсю исследуя остальной дом и гордясь собственной щепетильностью. Я поведала Ивану папину теорию о взаимоотношениях: о том, как муж и жена привыкают друг к другу, становятся словно братом и сестрой, и оттого срабатывает запрет на инцест, а следовательно, и на секс. Если честно, я просто хотела узнать, занимаются ли они с Бекки сексом.

— Есть один такой русский роман девятнадцатого века, описывающий утопию, — начал рассказывать Иван. У папы на каждый случай имелась цитата из великих, а у Ивана — книга. Судя по всему, в Советской России заняться, кроме чтения, было в общем-то нечем. Ну, еще сексом, в котором Иван тоже преуспел. Секс входил в краткий перечень увлечений, не привлекавших к человеку повышенного внимания властей. В общем, я была рада такому стечению обстоятельств — благодаря этому Иван состоялся как прекрасный любовник.

— Эта книжка тогда пользовалась большим успехом, — продолжил он, — ее написал Чернышевский, и называлась она «Что делать?».