Замужество Сильвии

Он был слишком хорошо воспитан, чтобы назвать меня фанатичкой, но деликатно заметил, что женщины не могут правильно разбираться в подобных вопросах, ибо они органически не способны понять природу мужчины и не знают, каким соблазнам он подвержен. Я возразила, что считаю себя достаточно компетентной в этих вопросах, и тут же очень просто и ясно доказала ему это, так что под конец мой маленький, рыцарски настроенный оппонент согласился со всеми моими тезисами. Да, согласился он, совершенно верно, все это ужасно, зло распространяется с невероятной быстротой, и грехи мужчин падают главным образом на женщин. Он, пожалуй, даже согласен со мной, что пожилые женщины должны были бы взяться за это, сделаться как бы матерями нации, чтобы защищать и охранять будущее поколение не только у своих очагов, но и в школах, церквах. Однако все это дело будущего, а сейчас перед нами такой случай, когда «луч света» может испортить жизнь двум существам, ибо молодая мать не захочет больше знать отца своего ребенка. Я указала ему, что Сильвия совсем не истеричка, но он остался при своем: никогда нельзя предсказать, как отнесется к подобному вопросу женщина. В доказательство он вспомнил одну из своих пациенток, которая сказала ему: «Доктор, я знаю, чем вызвана моя болезнь, но только, ради Бога, скройте от моего мужа, что я это знаю. Иначе чувство собственного достоинства заставит меня разойтись с ним».

Глава дома возвращался. В самом воздухе чувствовался трепет ожидания. Команда баркаса тщательно натирала медные части, дворник сгребал сухую кору из-под кокосовых деревьев; тетя Варина пополняла запасы кладовой и вступала в таинственные совещания с поваром. Сиделка робко спрашивала меня, какой он из себя, и даже доктор Джибсон, брюзгливый старик, яростно сразившийся со мной однажды по вопросу о женском равноправии и с тех пор избегавший меня, как подозрительную личность, теперь поделился со мной своими тревогами. Он распорядился, чтобы ему выслали из дома сундук, а безответственная железнодорожная компания завезла его в какое-то другое место. Вот он и не знает, как ему быть, – не прокатиться ли в Ки-Вест, чтобы срочно заказать там фрачную пару? Я сказала ему, что не выписала никаких туалетов и собираюсь явиться к обеденному столу в простом полотняном платье. Старик был поражен моим ответом и решил, как я заподозрила, что я собираюсь на кухне встречать главу дома.

Я ушла к себе, пылая негодованием. Кто был этот человек, которому оказывались такие почести? Кто он: вдохновенный поэт, законодатель или искатель истины? Нет, всего-навсего владелец бесконечных миллионов долларов, а между тем от меня ждали, чтобы я из страха и почтения перед ним отказалась от самых дорогих мне убеждений. Кровь кипела во мне. Наступил час доказать на деле, что принцип и долг для меня – не пустые слова.

Утром того дня, когда ожидали приезда ван Тьювера, я отправилась в комнату к тете Варине. Она собиралась ехать встречать его в баркасе и в лихорадочном возбуждении приглаживала на голове свои самые лучшие фальшивые локоны.

– Миссис Тьюис, – сказала я, – я хочу, чтобы вы позволили мне встретить мистера ван Тьювера вместо вас.

Не стану приводить здесь патетических возгласов старой леди. Я сказала ей, что мне безразлично, принято ли так делать или нет, а также будет ли это приятно мистеру ван Тьюверу. Я очень сожалею, что должна буду навязать ему свое общество, но я твердо решила встретить его и ни за что не откажусь от этого намерения. Она как-то вдруг согласилась, немного удивив меня такой уступчивостью. По всей вероятности, тетя Варина решила, что ван Тьювер единственный человек, который сумеет справиться со мной, и, чем скорее он это сделает, тем лучше.

Что за испытание иметь дело с богатыми и знатными! Если вы обращаетесь с ними, как весь остальной мир, – вы подлипала, прихвостень; если вы относитесь к ним так, как остальной мир делает вид, что относится, – вы лицемер, если вы подойдете к ним просто и открыто, то вы даже самой себе непременно покажетесь неискренной и дерзкой особой. Помню, как во время перехода на баркасе я старалась убедить себя, что я нисколько не волнуюсь, но, очутившись на станции железной дороги, я убедилась, что не могу оставаться спокойной, когда даже железная дорога волнуется.

– Что, поезд мистера ван Тьювера не опоздает? – спросила я железнодорожного служащего.

– Специальные поезда редко опаздывают, ответил он, – особенно когда это поезд ван Тьювера.

Паровоз и два вагона подкатили к специальной платформе, и знатный пассажир вышел оттуда в сопровождении своего секретаря и лакея. Я подошла к нему.

– Здравствуйте, мистер ван Тьювер.

Я сразу увидела, что он не узнает меня.

– Миссис Аббот, поспешила я представиться, – я приехала встретить вас.

– А! – только произнес он.

Он никогда не представлял себе ясно, кто я такая: швея, учительница или еще что-нибудь в этом роде, и потому всегда очень осторожно обходил это в разговоре со мной.