Замужество Сильвии

Я невольно расхохоталась. Все это казалось мне невероятно диким, но я тем не менее должна была признать, что, с их точки зрения, это был единственный выход.

– Миссис Аббот не уверена, что она вернется обратно в Нью-Йорк, – ответила я. – Но если и сделает это, то не на деньги мистера ван Тьювера.

– Еще одно, – сказал доктор Перрин, не произнесший ни слова с того момента, как ван Тьювер сделал свое невероятное заявление. – Надеюсь, миссис Аббот, что это печальное обстоятельство останется между нами и будет скрыто от слуг и вообще от широкой публики.

Из этих слов я поняла, до какой степени я напугала их всех. Они боялись, как бы я не оказала физического сопротивления.

– Доктор Перрин, – ответила я, – я действую исключительно в интересах моего друга. Что же касается вас, то мне кажется, что вы проявляете чрезмерную податливость и когда-нибудь пожалеете об этом.

Он ничего не ответил. Дуглас ван Тьювер положил конец пререканиям. Он встал и подал сигнал баркасу. Когда тот подошел, ван Тьювер сказал капитану:

– Миссис Аббот возвращается на берег. Вы немедленно отвезете ее туда.

Он стоял и ждал, а я доставила себе удовольствие помучить его немного и не сразу поднялась со своего места. Доктор Перрин любезно предложил мне руку, а доктор Джибсон с улыбкой произнес:

– До свиданья, миссис Аббот. Очень жаль, что вы не можете оставаться с нами дольше.

Я уверена, что заслуживаю похвалы за то, как разыграла свою роль перед командой.

– Мне также очень жаль, – ответила я, – но я надеюсь, что мне удастся вернуться.

Затем наступил момент настоящего испытания.

– До свиданья, миссис Аббот, – произнес Дуглас ван Тьювер с величавым поклоном, и я, сделав над собой невероятное усилие, ответила ему.

Когда я заняла свое место на корме баркаса, он подозвал своего секретаря. Они пошептались о чем-то, и Дуглас ван Тьювер вернулся в моторную лодку. Он отдал приказание, и оба судна двинулись: лодка направилась к острову, а баркас – к материку. Секретарь остался со мной.

На этом оканчивается часть моей истории. Я описала Сильвию такой, какой она была, когда я познакомилась с ней, и высказала о ней свое мнение. И если читатель по этим описаниям решил, что я грубая, навязчивая особа, любящая вмешиваться в чужие дела, то теперь он получит полное удовлетворение, ибо меня вышвырнули со сцены, как негодную марионетку или как надоевшего оратора. Я не знаю, стоит ли описывать, как я шагала взад и вперед по пристани под бдительным оком секретаря и какие мелодраматические планы приходили мне в голову. То я собиралась добраться до моей Сильвии в лодке, обвязав весла, чтобы они не шумели, то придумывала способы проникнуть к ней ночью. Чувство юмора не позволяет мне распространяться на эту тему. Временно я отойду на задний план и передам только то, что сама Сильвия рассказала мне много времени спустя. О себе я не скажу больше ни слова, кроме того, что я проглотила это оскорбление и со следующим же поездом отправилась домой. В Нью-Йорк я вернулась куда более пессимистичным и трезвым социальным реформатором, чем была раньше.

КНИГА ТРЕТЬЯ

Прошло много времени, прежде чем Сильвия рассказала мне о том, что произошло между нею и мужем. Она отчаянно старалась избежать с ним объяснения, просто из чувства сострадания к нему. Но, несмотря на ее протесты, он сам пришел к ней в комнату и благодаря своей неумолимой настойчивости заставил ее выслушать себя. Если Дуглас ван Тьювер принимал какое-нибудь решение, то противиться ему было невозможно.

– Сильвия, – сказал он, – я знаю, что вы очень расстроены тем, что произошло. Я вполне понимаю ваше состояние. Но я должен кое о чем поговорить с вами. Спорить против этого бесполезно. Вы должны взять себя в руки и выслушать меня.

– Я хочу повидаться раньше с Мэри Аббот, – настойчиво повторяла она. – Быть может, вам это не нравится, но я требую чтобы ее допустили ко мне.

Тогда он сказал:

– Вы не можете увидеться с миссис Аббот. Она уехала в Нью-Йорк.

Заметив ее огорченный взгляд, ван Тьювер добавил:

– Об этом я тоже хотел поговорить с вами.

– Почему она уехала? – воскликнула Сильвия.

– Потому что я не хотел, чтобы она оставалась здесь.

– Вы хотите сказать, что выгнали ее?

– Я хочу сказать только одно – она поняла, что ее присутствие больше нежелательно.

Сильвия взволнованно отвернулась к окну. Он воспользовался этим и, подойдя ближе, пододвинул ей кресло.

– Сядьте, пожалуйста, – настойчиво повторил он несколько раз.

В конце концов она круто повернулась и села.