Замужняя невеста для короля

Усевшись рядом с гувернанткой, я мельком взглянула на расположившегося напротив жениха. Он уже не выглядел удручённым, спокойное немного усталое лицо сохраняло сосредоточенное выражение. Очень хотелось проникнуть в мысли Циантина Кофра. Остановка у озера меня пугала. Зачем? Барон всем говорил, что спешит домой. Ехать долго, к чему лишние задержки? Или он задумал поплавать? Я прежде не имела знакомых, живущих на берегу моря, но от тех, кто совершал путешествия в те места слышала, что ни озёра наши, ни реки ни в какое сравнение не идут с морской водой. Но не топить же он меня собрался? Плавала я плохо, и собственное предположение ввело в ступор. Я неосознанно вцепилась в руку Ланфы, и никакая сила в мире не могла бы отодрать меня от служанки.

— Госпожа, — шепнула горбунья, уловив дрожь в моих пальцах, — я не дам вас в обиду.

Кофр очнулся от задумчивости и посмотрел прямо на Ланфу:

— Ты любишь Романту?

— А… — таращилась на барона девушка, — что?

— Не хочешь её смерти?

— Смерти? — голос Ланфы дрогнул. — Так, значит, это правда?

Кофр пропустил её вопрос мимо ушей и начал объяснять:

— Я доверю тебе тайну, от того как ты сохранишь её, зависит жизнь твоей госпожи.

— А меня, — вздрогнула я, — не просветите?

— Разумеется, расскажу вам обеим, — барон и выжидающе посмотрел на горбунью, та кивнула, прижав руку к груди. Кофр, немного помолчав, чем довёл меня уже до крупной дрожи по всему телу, продолжил объяснения: — Никто не должен знать, что Романта станет моей женой. Для слуг, родственников и гостей она — двоюродная племянница, приехавшая для обучения.

— Значит, свадьбы не будет? — с надеждой спросила я.

— Таинство проведём в отдалённом храме, со священником я договорюсь, он будет молчать. — Барон свёл брови к переносице, всё ещё глядя на Ланфу. — Обещаешь помалкивать?

— А как госпоже может навредить…

— Тебе знать необязательно, — резко оборвал её Кофр, — я нанял тебя на работу, будь добра исполнять то, о чём прошу, без лишних вопросов.

— Слушаюсь, ваша милость, — часто-часто закивала горбунья.

Лицо барона разгладилось, он хлопнул ладонями себя по коленям, словно ставя точку в неприятном деле, и повернулся, выглядывая в окно:

— Романта, мы сейчас выйдем, а твоя гувернантка поедет дальше.

Мысли в моей голове закружились, словно заведённые, но разумных объяснений поведению жениха я так и не придумала. Карета остановилась, кучер распахнул дверцу. Барон вышел первым и подал мне руку. Обречённо я покинула карету, оглянулась на Ланфу — та смотрела с жалостью. Жених, не дожидаясь отправки экипажа, потянул меня по тропе в сторону от тракта.

— Куда мы? — решилась я спросить, когда стих шум отъезжающей кареты.

— Домой, — Кофр взял меня за руку и, стараясь придать голосу мягкость, уточнил: — Доверю тебе ещё одну тайну. Тут речь о моей жизни. Надеюсь, ты не используешь её во вред.

Обещаний с меня он не брал, объяснять, почему отослал Ланфу, не стал. Пытаясь себя успокоить, я решила, что мы идём к тому самому храму, где нас обвенчают, но дорожка петляла между сосен, пересекала ромашковые полянки. Наконец, деревья расступились, открывая вид на круглое озеро с тёмной торфяной водой. Рука барона крепче стиснула мои пальцы, я пискнула от боли.

— Прости, не хотел, — прошептал он. — Доверься.

Можно подумать, мне оставалось что-то другое. Выйдя на крохотный песчаный пляж, мы остановились. Чуть поодаль над водой возвышался плоский камень, на него указал барон и, пока я разглядывала, гадая, что может быть интересного в простом камне и ради чего мы покинули карету, жених присел и, обхватив меня за бёдра, поднял над землёй. Я вскрикнула и вцепилась в его плечи.

Барон вброд перенёс меня, как ребёнка, поставил на камень и взобрался на него сам. Я, обняв свои плечи, ждала. Кофр замер, развёл руки, повернув ладони к небу, и посмотрел вверх. Всё это напомнило представление заезжих актёров.

Как-то я видела одно: лохматый, обряженный в серебристый балахон лицедей изображал могущественного мага, вот так же величественно стоял и выкрикивал непонятные фразы. Тогда ничего необычного не происходило. Зрители посмеивались, хлопали, топали, свистели. Остальные актёры старательно изображали трепет.

Сейчас произнесённые заклинания раздвоили пространство. Картина у меня перед глазами помутнела и заколыхалась. Я, заподозрив неладное, решила, что вот-вот грохнусь в обморок. Глянула на поверхность воды, но увидела только поднимавшиеся от камня белые лучи. Они оплели нас, словно кокон, и совершенно спрятали мир от моих глаз.

— Что это? — тревожилась я.

Барон не ответил, продолжая говорить на незнакомом языке. Я бы схватилась за него, чтобы почувствовать себя уверенней, но не отважилась, лишь сильнее впилась ногтями в собственные плечи. Боль помогала не потерять ощущение реальности.

Трудно казать, сколько прошло времени, не удивлюсь, если час, а может быть — две минуты. Наконец, лучи стали расплетаться и втягиваться обратно в тело камня. Мне открылись скалы, омываемые пенистыми волнами, усыпанная галькой прибрежная полоса, а вверху на холме — белые стены замка.