Замыкание (СИ)

Глазастый котенок, напуганный улицей, незнакомыми запахами, чужими людьми, мечтает забиться в темный угол и замереть. Тот первый школьный день она не помнит. Зато хорошо помнит, как, сжимая теплую ладошку, вела Нину в детский сад. И когда заводила ее во дворик с малышами, радовалась, что освободилась от неуклюжей, спотыкающейся на ровном месте сестры, и бежала вприпрыжку в школу.

Взгляд задержался на двух шестерках, мелькнуло: зловещий знак, - и тут же одернула себя: "Стыдись, педагог, у цифр нет смысла".

- Посмотри, первая выставка Ивана.

Брат - подросток с пухлыми щеками и с ровно подстриженной челкой растеряно смотрел в объектив. Фоном были его картины.

Выставку "Уральские пейзажи художника Ивана Горбунова" Яков организовал в вестибюле Дворца культуры. Иногда забредали случайные посетители, привлеченные афишей у входа во Дворец. Но основными зрителями были те, кто приходил на спектакли народного театра. Сохранились школьные тетради в клетку с восхищенными отзывами. Брата даже кто-то сравнил с Рембрандтом, Яков смеялся до слез. Но была и критика: Алексей от станка, так он подписался, спрашивал: "Где ты, парень, подсмотрел такие деревья? Ты вроде не из тундры и не японец. Рисуй как есть и будет тебе слава".

Стволы сосен были изогнуты, будто росли в голой степи, где гулял ветер. Причудливо переплетенные корни походили на клубки ядовитых змей.

Брат, слегка заикаясь, пытался объяснять, что это танец деревьев, ведь они живые, им тоже хочется двигаться.

Допустим, с формой не совсем понятно, зато поэтично, но откуда он взял фиолетово-розовый цвет, если стволы испокон рисовали коричневыми. Даже взлохмаченные соцветия сирени у него были бело-розовыми. Как на белой девичьей коже пятнышки густой марганцовки, когда Нину искусали комары, и она расчесала до крови укусы.

Софья протестовала, сирень бывает или белой или сиреневой, может, лиловой, но не такой. Он подвел ее утром к цветущему кусту у подъезда, и она увидела, что в лучах солнца мелкие цветы были ярко белыми, а в тени - интенсивно-розовые, как на картине брата.

Солнечную сирень и сосны в отблесках закатного неба купили сразу. Софья расстроилась, Иван обещал сделать копии, но так и не сделал.

- Большие надежды подавал Ваня.

- Разве не оправдал?

- Не знаю, давно не видел его картин. Но не верю, что в деревне Прилопино его талант расцвел.

- А как же остров Гаити?

- Над гаитянами никто подобно нам, экспериментов со светлым будущим не ставил. Это был свободный мир для художника.

Она промолчала: тема могла затянуть надолго.

- А где старший Гольберг? Марго только он интересует.

- Нашел две фотографии, остальные Дуся забрала.

- Зачем?

- Сказала, что все принадлежит вдове артиста.

Что тут скажешь, с Дусей спорить бесполезно.

В гриме с темными полосами на щеках, густыми тенями на веках, кустистыми бровями Василий Гольберг походил на злодея из детской сказки.

- Он тут в роли Упыря?

- Ну, что ты, это Гамлет. Народный театр не мелочился, ставил только пьесы Шекспира.

- Таким Гамлетом только пугать детишек, такого не жаль убить.

Яков усмехнулся и протянул другую фотографию: без грима, почти подросток, с нежной улыбкой на по-женски пухлых губам, с бархатистым взглядом темных глаз он напоминал влюбленного Ромео. Она представила рядом с ним Дусю и вздрогнула.

- А вот Маша, ей тут четырнадцать.

С фотографии смотрела в упор дочь - подросток, дедовские пухлые губы и уши, огромные, вылезавшие из любой прически,

Большие уши для девочки катастрофа. Она сделала косметическую операцию на первом курсе мединститута.

Темные глаза, как у деда, но взгляд колючий. Даже в подростковом возрасте черты ее лица не складывались в романтический образ. Даже в детстве не хотела быть актрисой, только врачом и никем больше. Она была равнодушна и к театру и к живописи, и не проявляла интереса к литературе.

- Взгляни на это.

Редкий снимок: бородатый и почти лысый Яков на фоне портрета Декарта затягивался сигаретой в мундштуке. Был такой период, когда он сменил трубку на мундштук.

Лицо великого философа, живое, энергичное с грубыми чертами и взлохмаченными волосами до плеч, - напоминало предводителя восстания из школьного учебника истории.

- Ты тут на философа больше похож, чем сам Декарт. А еще, - она задумалась, - Да, да, Фрейд, копия, только симпатичнее и взгляд добрее.

- Разве? - удивился он и погрузился в созерцание себя.

Она стала перебирать фотографии.

- Что-то ищешь? - спросил он.

- Да, Григория, Марго показать, она обрадуется.

- Вот кто для вас, женщин, истинный философ, классический вариант, - усмехнулся Яков, - Есть только на одной. Наша первая встреча. Помнишь? Групповой портрет, вся компания собралась: Нина с Колей, ты, брат и Гришка.

Встречались в закутке при мастерской театра, где они отмечали девятый день после смерти Василия Гольберга. В тесном пространстве без окон помещались стол со стульями, кресло, тумбочка с электроплиткой у входа. Если кому-то надо выйти из-за стола, приходилось вставать всем.