Замыкание (СИ)

Центральный зал видел и лучших книжников — сосредоточий великой мудрости и сомнений, чуть не разругавшихся между собой, но так и не пришедших к единому мнению даже под требовательным взглядом его высочества.

Дошел черед даже до церковников и явных авантюристов, пущенных на порог под давлением отчаявшейся супруги. От них не было толку, кроме успокоения и крошечной искорки надежды — на это не стоило жалеть золота в скорбный час. Вреда все равно не будет — предки не дозволят.

Сегодня в этом зале собралось одиннадцать отборных убийц с мировым именем.

Металлические щипцы в узловатых старческих руках зачерпнули из чаши и застучали по мутному стеклу, размазывая угольно-желтую массу тонким слоем. Под тихий и злой шепот Салота, вытеснивший шум ветра в окнах, масса стала усыхать, трескаясь крупными шестигранными кристаллами и обращаясь в красный цвет.

— У вас ничего не получится, болезнь не духовная, — меланхолично прокомментировал господин Ялин с мягкого дивана, который занимал в одиночестве.

Преимущества большого зала — все смогли занять отдельную мебель, щедро расставленную по периметру. Были даже мягкие подушки для Раджи Миттал — но тот предпочел место за столом, где играл сам с собой в шахматы, изредка поглядывая на неудачи остальных.

Потому что успехов не было. Даже у самого раджи — болезнь не играла в шахматы, а в медицине тот был не силен.

Между тем, салот не сбился ни на секунду, продолжая свой речитатив, обращая цвет в пепельно-красный, дышащий жаром сильнее, чем угли — воздух над кристаллами поплыл маревом, а запахи из сладковатых обратились душными, тягостными, словно в шахте на большой глубине — смесь ржавчины и земли.

— Он крадет мою идею. — Всмотрелся в кристаллы господин Паундмейкер. — Я первый предложил переселить душу в другое тело.

— И кого бы мы получили? — Заносчиво фыркнул Ялин. — Вашу марионетку? И кого получим сейчас? Марионетку Салота?

— Баланс между доверием и благоразумием, вот что должно заботить нашего радушного хозяина. — Сделал ход в шахматы раджа. — Это будет потруднее, чем преодолеть болезнь Ивана.

И цесаревич был полностью с ним согласен. Неподконтрольные никому, хитрые, скользкие, великодушные и подлые, честные и безжалостные — принимать помощь от таких сродни получению целебного яда от змеи.

По счастью, они были в праве только предлагать варианты, а цесаревич мог их отвергать, не объясняя причин. Ведь это они залезли к нему в долги, когда прилетели в Империю, а не наоборот.

— Ваши притирки и порошки не вызовут доверия ни у одного здравомыслящего человека, — живым голосом с изрядным французским акцентом прокомментировал алхимические экзерсисы герцог Бюсси. — Я предпочитаю лобовую атаку!

Герцог не разменивался на пустые слова — уже который час он колол себе палец об злосчастный артефакт, выставленный перед ним на столешнице, и ловким движением кинжала срезал его себе, стоило яду проявиться. На изучение отсеченной части тела он тратил десяток-другой минут — ровно столько, чтобы вырос новый палец. Старые он безразлично сжигал.

В общем-то, стандартный метод борьбы с ядами — отсечь больную конечность, остановить кровь, добраться до медика. Опыт, которого быть не могло у мальчишки. И время, чтобы помочь, которого не было у его отца — Сергей Дмитриевич прибежал слишком поздно.

Руки сжались в кулаки, а все внимание вновь обратилось на малыша в кровати, посреди комнаты. Серый, увядающий — даже тени виртуозов не всесильны, и их энергии перестанет хватать, чтобы накормить ядовитую утробу болезни.

Скоро, совсем скоро здравомыслие изменит цесаревичу, и он согласится даже на авантюру. Но пока — есть шанс. Молчат еще шестеро.

— Это тело отжило свое! — Гаркнул Салот, ссыпав черно-красные кристаллы себе в руку. — Нет нужды цепляться за плоть! Смотри, цесаревич. — Тряхнул он ладонью. — Отсюда можно вырастить десяток тел!

— Жаль, что големы живут пять-шесть лет. — Поднял взгляд раджа. — Но у вас есть имя надежного поставщика кристаллов, — кивнул он Сергею Дмитриевичу на Салота.

— Неприемлемо. — коротко ответил цесаревич.

Ладонь Салота сжалась, обращая кристаллы в пыль. А сам он, посмурнев, вернулся на свой диван.

Молча поднялся с кресла господин Намаджира. Удостоив Салота насмешливой улыбкой, он направился сразу к постели принца. Под пристальным взглядом Теней, обошел кровать по кругу.

— Его плоть прекрасна, — наполнил зал низкий и вкрадчивый голос. — Какой материал, какая кожа… Изводить в огне такой материал — преступление. Если уважаемый Рюрикович не будет против, я изображу на лице ребенка Янт с мантрой «Метта майнихом». — Вопросительно посмотрел он на цесаревича.

— Русские не примут правителя с татуировкой на лице. — Поставил шах сам себе раджа и с удовольствием перевернул доску.

— Это даст ему силу! А сильному плевать на решения толпы! — Рявкнул Намаджира и продолжил, обращаясь к Сергею Дмитриевичу просительно. — Я запечатаю болезнь, я дам ему могущество!

— Повреждения лица разрушат Янт. Ему до конца жизни ходить в маске? — Отразил собственную атаку на шахматной доске Миттал и озадаченно склонился над позицией ферзя.