Замыкание (СИ)

И с хмурым выражением лица направился в деканат.

— Поверьте, нет никакой возможности что-либо изменить. — уверял статный, убеленный сединами декан в приемной под моим тяжелым взглядом. — У него приказ с императорской печатью! — прошептал он со священным трепетом.

— У кого? — Ровно произнес я.

— Он в соседнем кабинете. — Опасливо взглянув на собственный кабинет, до того закрытый, подсказал тот.

— Разберемся. — утихомирив клокотавшую злость и с неведомо откуда взявшимся любопытством, я открыл дверь и под одобрительно-азартным взглядом декана (как у зрителя хоррора, наблюдающего за главным героем) вошел в затемненное шторами огромное помещение с Т-образным столом.

Свет шел только от одного окна, в ярком сиянии которого отчетливо смотрелся невысокий, но мощный темный силуэт мужчины с кривыми ногами.

Я уверенно зашагал к нему, имея множество вопросов и ответов, которые ему стоило произнести, чтобы я остался доволен.

Но уловив знакомый по книгам фасон и шитье гусарского мундира, недоуменно остановился в пяти шагах.

Мужчина обернулся ко мне, оправил роскошный завитой ус, и, звонко прищелкнув подошвой, отрекомендовался звучным глубоким басом.

— Разрешите представится, подполковник лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка, князь Давыдов Василий Владимирович! Самойлов Максим Михайлович! Приказом номер один от сего дня, вы призваны на действительную военную службу! — Сделав два больших шага, он положил руки мне на плечи и торжественно завершил. — Родина нуждается в тебе, сынок.

И сколько бы я не был культурным человеком, но одна емкая фраза, помещающаяся аккурат на резком и коротком выдохе, вырвалась само собой.

— Узнаю свои слова два века тому назад! — кивнул князь, от избытка чувств смахнув слезинку с уголка глаз.

Глава 2

Знаете такое скверное ощущение, когда глупые и неловкие фразы, над которыми принято подтрунивать, внезапно становятся крайне вескими и важными аргументами?

Я вот не знал и знать не хотел. Поэтому удерживал себя, чтобы не ляпнуть какую-нибудь банальность. Вроде той, что «не имеете права!».

— А с уголовными статьями у вас берут? — мрачно смотрел я на улыбающегося гусара.

— Этих сразу в прапорщики.

— Так. А больных комиссуют?

— Посмертно.

— Отсрочки?

— Только на пошив мундира! Кстати, вам полагается пять отрезов ткани. Извольте получить сегодня.

— Послушайте, ваше сиятельство, — вздохнув, собрал я в себе всю деликатность. — А давайте я как будто зайду и никого не увижу за стеной из денег. И вы тоже никого не увидите. Посмотрите, какие высоченные тут потолки! Да для таких размеров, и ширина стены будет не меньше метра, как полагаете? И, разумеется, во всю длину кабинета. — Уверенно завершил я.

— У меня с фантазией проблемы. — Почесал он ухо. — Размер вашей стены покажете, когда выкопаете ее в натуральную величину. Саперной лопаткой.

— Но мне нельзя в армию! — Все-таки сорвался я на банальность. — У меня невеста беременная!

— Да ну? Уже? — С удивлением приподнял он бровь.

— Не уже, но на днях! — истово произнес, подхватывая князя под локоток. — Прошу вас, дайте состояться молодой семье! Вы же были мне сватом!

— Вот! И как опытный человек, дам тебе первый семейный совет — любовь проверяется временем! Вот дождется тебя молодая — значит, люб ты ей! — Важным тоном постановил гусар.

— Да как не дождется, если я ее в башню посадил на десять лет! — Всплеснул я руками.

— Так служить тебе двадцать. — Пожал плечами князь, довольно блестя глазами.

— А мир кто будет спасать… — потерянно произнес я, выискивая выходы из положения.

— Лейб-гвардии Гусарского Его Величества полк! — Гаркнул князь в ухо так, что я аж подпрыгнул.

— Нет, но внушает, — ошарашенно потер я правую сторону лица. — А мне тоже можно будет так орать? — Заинтересовался на секундочку.

— Разумеется. Но только после получения офицерского патента, — солидно кивнул Давыдов.

Опа! Карьерный рост и свободное время! И шанс выбраться из явной подставы.

Возможно, единственный шанс — потому что командир важнее отца, и может запретить все, что угодно. В том числе запретить принять титул.

А нет титула — и службы не избежать никак. Самойловы — из мастеровых, и пусть в княжестве Шуйских никому в голову не придет призвать в армию того же Федора, но здесь была Москва и личный домен Императора, а передо мной — человек с государевой печатью на приказе об отчислении. Значит, и отсрочки тоже никакой. Был бы кто-то другой в вербовщиках — и меня бы отбили юристы. Но не в том случае, когда покупателем являлся сам князь Давыдов, командовавший чиновниками Императорского Кабинета с той же легкостью, как своими детьми. Потому что и там и там одни и те же люди.

Однако ощущения безнадежности не было — просто оттого, что глаза Василия Владимировича, единственного гусара современности, светились живым огнем энтузиазма и интереса. Впервые его полк набирал пополнение — и это был момент его торжества, как командира, и он вовсе не смотрелся элементом заговора. Только почему начинать надо было с меня?!

— Так-так… А как стать офицером? — Проявил я живейший энтузиазм.

— Получить образование, выслугу лет.