Замыкание (СИ)

— Да ну тебя… — вздохнули в трубке. — Я, кстати, Инке видео из Москвы отправил. Ты бы видел, как мы с отцом и дедом в тылах врага отработали! С двух кварталов пришлось видеозаписи изымать, подчищать. Зато нарезка под музыку получилась — закачаешься!

— И как, оценила?

— Написала «какой милый хвостик». — Недоуменно отозвался друг. — И все, тишина.

— Ты ей после бала отправил?

— Н-ну да… Она молчала, я и решил…

— Значит, не сильно на тебя злая.

— Я ж говорил — она умная…

— Оторвет хвост и успокоится. — подытожил я. — Ну, если продолжать не будешь.

В трубке возмущенно задышали.

— Умная, практичная. — Подсказал я. — Хвостиком пыль стирать будет. На видном месте в доме оставлять.

— Да ну тебя… — расстроился Артем. — Ты, вон, шашни с принцессой водил, и все равно живой.

— Я ее под кроватью прятал, а не на балу танцевал.

— Да ну врать. — Возмутился княжич.

— Ладно, хватит. — Смягчил я примирительным тоном. — Есть что еще важное для меня?

— Там князь Виид потребовал себе весь песок, который остался после прохода Ники. До крупинки. Неделю собирали. Не знаешь, случаем, зачем ему?

— Ну, может, кота заведет… — Напрягшись, думал я совсем над другим ответом.

А перед глазами возникли осколки песочных часов на земле под Екатеринбургом. Наткнулся, когда искал наручные часы князя Черниговского — помню, сильно тогда удивился, откуда бы им взяться на выжженной земле…

— Ты еще тут? — окликнули меня из трубки.

— Да, на связи. Пойдешь на мою свадьбу медве… свидетелем?

— Максим, мне намекнули, что если ты продолжишь ничего не делать, то тебя все-таки накажут за нападение на цесаревича. — Осторожно произнес Артем. — Это серьезное дело и серьезное обвинение.

— Меня один раз уже должны были повесить.

— Если честно, в народе ходит мнение, что уже повесили…

— М-да? — замешкался я от удивления.

— Ну, раз сам Сергей Дмитриевич обещал… — Замялся княжич.

— И-и?..

— В миру считают, что не помогло. Так что в этот раз будут казнить путем отсечения головы.

— Тьфу, блин… — Недовольно посмотрел я на телефон.

— Зато теперь тебя легко отличают от деда. Он — палач ДеЛара, ты — висельник ДеЛара. — Добавили с весельем в голосе.

— До связи, Шуйский Хвост С Белым Пятнышком.

— Это возмутительно! — Пробормотали в трубке, но я нажал на завершение вызова.

И продолжил ничего не делать, махая лопатой, скатывая снеговиков, просматривая прогнозы погоды и греясь возле камина.

Так бывает — когда приходится ничего не делать, потому что есть порядок вещей в мире, который невозможно ускорить.

Но через шесть дней почтовый курьер, вместе с остальной корреспонденцией, вертолетом доставил и плотно обернутый прямоугольный сверток гранью в ладонь, со штемпелями поднебесной.

— Приехало, — принял я сверток и повернулся к деду, с интересом изучавшему вместе со мной посылку на взлетной площадке.

Сверток был примечателен так же короткой заметкой службы безопасности Юсуповых — «проклято», «отравлено», «очищено» — в три строчки, отдельными штампами различных служб.

Рядом стоял курьер, терпеливо дожидаясь ответной корреспонденции или изустного послания, если таковое потребуется немедленно передать. Винтокрылая машина дожидалась заглушенной. Обычная процедура обмена письмами.

— Кто же такой тебе пишет? — Вежливо поинтересовался князь, ледяными глазами изучая штампы.

— Вскроем? — Улыбнулся я ему, развязывая тесемки и скидывая оберточную бумагу.

За первым слоем бумаг оказался еще один — плотный слой бумаг, как оказалось, коконом скрывал небольшую по размерам деревянную коробочку. Обертку унесло порывом ветра, вызвав недовольный вид деда — но я видел, что на нашу территорию, и позволил ветру это сделать. Зато освободились обе руки, чтобы осторожно открыть коробку и подхватить на лету плохо закрепленный перстень, вывалившийся из нее.

Взвесив его в руке, крепко сжал, скидывая через это действие все внутреннее напряжение. Перекинул в другую ладонь и с улыбкой показал деду.

— Как тебе? — Поднес я печатку с гербом ДеЛара поближе к его лицу.

А затем чуть повел рукой, указывая гербовые клейма Миттал, Салот, Ялин, Бюсси, Виид, Мбака, Намаджира, Мгобе, Куомо, Паундмейкер и Ли, опоясывающие перстень. Некоторые выглядят грубо, иные смотрятся произведением искусства. Восемь выставлены на кольцо сразу. Еще три пришлось ждать почти три недели — пока семьи Куомо, Паундмейкер и Ли ставили клейма вместо своих мертвецов. Ли упрямились дольше всех, затягивая с оформлением, оттого пришлось ждать так долго — да и знак поставили намеренно криво. Но куда важнее, что клеймо подлинное, как и все остальные — признающие владельца перстня «виртуозом».

— Поздравляю, внук. — Впечатлило и пробрало даже палача ДеЛара.

У него тоже были клейма на перстне — но как и у всякого самопровозглашенного виртуоза, ставил он из себе сам: фамилиями виртуозов, убитых собственноручно.

— Теперь в роду два ДеЛара, которые вправе охранять крепость Биен. — Поднял я на него взгляд. — Клятва была в том, что достаточно всего одно. Теперь ты можешь пойти и убить своих врагов.

Палач ДеЛара молча смотрел на перстень.