Замыкание

– Рома, ты принимал в своей постели целое балетное отделение единовременно. О какой верности ты сейчас вспомнил? – Недоуменно вопрошал государь.

– Это изменял я, а не мне!

– Ну, знаешь… – развели руками.

– Прими мою слабость! Ты тоже станешь старым, ты тоже будешь мнительным!

– Я не стану ослом, который ценит мнительность превыше государственных интересов!

– Значит, ты ни во что меня не ставишь… – Понуро отклонился на спинку кресла Роман Глебович.

– Я никого не ставлю выше государственных интересов. Даже себя. Именно поэтому я на троне, как ты верно заметил. Монолит будет вскрыт. – Надавил голосом Император. – А нашедший твое видео – убит.

– Я сделал все, что мог, – развел руками великий князь. – Но ты упорствуешь. Ты недальновиден. Ты слеп.

– Вызову твоего адъютанта, пусть проводит тебя. Отдохни, – привстал было Император с трона, чтобы распорядиться.

– Никуда ты не пойдешь. – положил ему руку на плечо великий князь и с силой усадил обратно. – И я никуда не пойду.

– Не гневи меня, вздорный старик! – Одернул плечо Император и хмуро посмотрел на соседа. – Будет так, как я скажу и точка!

– Будет так, как скажут люди, которые записаны на видео внутри монолита. – Зло посмотрел на него Роман Глебович. – Клянусь, я сделал все, чтобы они не штурмовали дворец. Но сейчас у них не осталось выхода. Ты им не оставил!

– Это измена?

– Это желание жить. Ты правишь несовершенными людьми, твое величество. Но сегодня ты решил перейти черту и узнать, насколько они несовершенны. Нельзя, нельзя было этого делать! – Твердил ему великий князь с ожесточением. – Теперь они пойдут на штурм. Потому что иначе ты их казнишь!

– Ты тоже встанешь против меня?

– Нет. Это невозможно. – Покачал головой Роман Глебович. – Мы – родня. А Рюриковичи не дерутся друг с другом.

– Тогда пойдем и вместе задавим этот бунт.

– Это не бунт, твое величество, – тяжело дышал великий князь, вжимаясь в трон. – Ведь это я их призвал. Официально, на защиту от изменщиков, которые захватили Кремль и удерживают государя.

– Да ты с ума сошел, твое сиятельство, – покачал головой Император, глядя на соседа с оторопью. – Тогда я пойду и уничтожу их сам.

И три десятка полупрозрачных силуэтов стали материализовываться в зале. Чтобы через мгновение подернуться дымкой и истаять.

– Рюриковичи не сражаются сами! – Упрямо произнес великий князь. – Я не дам тебе призвать предков. За Рюриковичей сражаются.

– Ты окончательно обезумел. – Медленно покачал головой Император, обливаясь потом от страха.

Потому что главенство над Силой Крови значило, что человек рядом с ним каким-то демоном сильнее его самого.

– Скоро в этот зал войдет человек и объявит о победе. Если это будет твой человек, значит ты прав. Ордены, земли и чины золотым дождем прольются на головы победителей! Ты же не забыл, что верным союзникам надо кинуть кость? А та шваль, что лезла на стены, будет растоптана в твою честь! Но если в эти двери войдет мой человек, твое величество… Тогда ты одаришь моих людей орденами, землями и чинами, – внимательно смотрел на него Роман Глебович. – А содержимое монолита будет уничтожено. Правь вечно, твое величество, своими несовершенными людьми и не задавай больше лишних вопросов. Потому что других людей у тебя не останется.

Глава 16

Мир Ивана Александровича никогда не был хрустальной вазой, чтобы разбиться от легкого прикосновения. Скорее, это был прогоревший чугунный котелок с прикипевшим нагаром и десятком глубоких вмятин – крайне устойчивая и прочная конструкция, способная переварить все, что угодно. Но даже бывшего князя невольно пробрало, когда по сотовому телефону непрерывным потоком начали звонить министры и их заместители, князья и наследники, промышленники и медиамагнаты, будто бы выстроившиеся в смиренную очередь на телефонной станции.

Никаких порученцев, никакого «с вами желает говорить…» и прочих шаблонно-равнодушных фраз секретарей, сидящих на телефоне вместо своих шефов – только сами личности на том конце провода, и только живейший интерес в их голосе.

С Иваном Александровичем знакомились будто бы заново, выражая искреннее почтение и заверяя, что уж в этот раз они обязательно сработаются. Никакого сравнения с показным пренебрежением и равнодушием предыдущих недель, когда бывшего князя за человека-то не очень считали. Даже «дежурных» открыток с поздравлениями к памятным датам, праздникам и годовщинам – уж пару месяцев, как не было, а в кругу матерых интриганов-дипломатов подобные копеечные знаки внимания не оказывают только трупам.

Но ныне все вокруг твердо знали, что Черниговский Иван Александрович – новый Первый советник, и все решительно изменилось. То, о чем определенно не догадывался даже Кремль, было настолько очевидно для дозванивающихся до него людей, что невольно брала оторопь.