Замыслы (сборник)

– Смерть вообще не пахнет.

– Ну… тогда не знаю, мне вообще надо приборы протирать!

– Сделай мне еще чай, пожалуйста! Только не такой крепкий…

– Всё ты сики святой Вероники пьешь. Я не умею так заваривать!

– Войтек, сделай, пожалуйста, так, как я прошу…

Пан Войтек вернулся за стойку. Яцек посмотрел на друга, затем на правую руку. Запах не выветривался. Он был в подушечках и заусенцах, в маленьком шраме, в родинке и в фалангах. Доктор Яцек Качмарски безуспешно пытался понять его, но ничего не выходило. Когда в бар зашел пан Лукаш Буравски, безработный, как все антропологи, антрополог, хозяин заведения Войтек Лабиевски попросил помочь:

– Лукаш, понюхай руки Яцека!

– Вот еще! Он что, королем стал?! С какой стати я должен нюхать его руки?!

– Они очень интересно пахнут! Мы не можем понять чем!

– Это что за шуточки?! Это что, какой-то розыгрыш?!

– Да нет! Никакой это не розыгрыш! Тебе что сложно?! Понюхай, тебе говорят!

Пан Лукаш подошел. Доктор Яцек протянул левую руку. Пан Лукаш понюхал.

– Мылом пахнет!

– Нет! Это не мыло! Мыло, которым я мою руки в госпитале, пахнет не так.

– Вы у меня спрашиваете, чем пахнет – я вам отвечаю! Пахнет мылом!

– Нет, это не мыло!

– Откуда вы можете знать, что это не мыло, если сами не знаете, что это за запах?!

– Не знаю – согласился Яцек, но про себя лишь утвердился во мнении, что его руки пахнут чем-то другим.

Пан Мацей Цибульский, флорист, который зашел в бар сразу после пана Лукаша Буравского, заявил, что руки доктора Качмарского пахнут женой.

– Чьей женой? – поинтересовался Яцек.

– Твоей конечно! – ответил Мацей.

– Откуда тебе известен запах моей жены?

– Не знаю. Но как только я понюхал твои руки, сразу вспомнил о твоей жене. И о розах.

Версия Мацея Цибульского всем понравилась. Войтек и Лукаш еще раз понюхали руки Яцека и сошлись во мнении, что запах вполне себе женский. На это наблюдение Яцек Качмарски заметил, что пани Качмарска ушла от него три года назад, а последние два года вообще живет во Вроцлаве. Этот ответ чрезвычайно воодушевил антрополога Лукаша Буравского. Он объявил, что все сходится и дальнейшее расследование следует немедленно прекратить:

– Вот видишь Яцек: жены нет, а руки помнят!

– Не говори чепухи, это не ее запах!

– Ну… дело твое, – с улыбкой ответил Мацей и выпил первую за утро стопку водки.

В течение дня появилось еще несколько версий. Биолог Кшиштов Бош полагал, что руки Яцека пахнут Вислой. Экскурсовод Дональд Фабьянски настаивал на том, что ладони доктора отдают медью. Каждому вошедшему в бар гостю вменялось понюхать руки доктора Качмарского и незамедлительно дать ответ. Одни чувствовали «только» кожу, другие улавливали нотки мороза, сукна и горностая.

К вечеру двадцать первого января тысяча девятьсот девяносто восьмого года доктор Яцек Качмарски услышал порядка сорока версий. Все они имели право на существование, и ни одна из них не устраивала Яцека. Около одиннадцати вечера, обессиленный и разочарованный, доктор Яцек Качмарски решил поехать домой.

В дороге пассажир разговорился с таксистом. Яцек Качмарски перечислил водителю все озвученные за день версии: рыба, хвоя, асфальт; пластмасса, сера, миндаль. Выслушав доктора, понюхав его руки, Ежи Стефанович, таксист с сорокалетним стажем, с уверенностью заявил:

– Ваши руки, доктор, пахнут Краковом, приехали.

Эффект Выхино

Однокомнатная квартира. Девятнадцать метров жилой площади. Пьющие соседи. Сверху, снизу и за стеной. Скулеж собаки, грохочущий мусоропровод. Долбанный лифт.

Работа в центре города. Личная жизнь в метро.

Каждое утро, спустившись на станцию «Рязанский проспект», я смотрю на вагоны, в которые не сесть. Из-за загруженности «Выхино» поезда приходят забитыми. Я смотрю на людей, и они похожи на рыб.

В метро я читаю Зощенко: «На подоконнике банка с золотыми рыбками.

В банке плавают две рыбешки. Я бросаю им крошки сухаря. Пусть покушают. Но рыбки равнодушно проплывают мимо. Должно быть, им здорово плохо, что они не кушают. Еще бы, целые дни в воде. Вот если бы они просто лежали на подоконнике, тогда, может быть, у них появился бы аппетит. Засунув руку в банку, я вытаскиваю рыбешек и кладу их на подоконник. Нет, тут им тоже неважно. Они бьются. И тоже отказываются от еды. Я снова бросаю рыбешек в воду. Однако в воде им еще хуже. Посмотрите, они даже плавают теперь брюшком вверх. Должно быть, просятся из банки».

Зоологический магазин. Продажа аквариумов и корма. Четыре раза в месяц ко мне заходит молодой художник. Он покупает с десяток рыб и гордится тем, что позже выпускает их в реку. Он говорит, что дарит им свободу. Я понимаю, что рыбы мрут.

Когда мне было шесть лет, я брал в руки сачок и вылавливал рыбок из папиного аквариума. Затем шел в туалет и смывал их в унитазе. Мне казалось, что через канализацию рыбы попадают в большую воду. Двумя пощечинами папа объяснил, что это не так.