Заначка на черный день

Мадам Колядко с легким пренебрежением, насмешкой и даже слегка брезгливо покосилась на этот злосчастный пакет и, решив, видимо, что предосторожности и китайские церемонии с нами излишни, сказала деловым будничным тоном:

— Я дам вам каждой по пять тысяч, если вы НЕ БУДЕТЕ забирать заявление против моего мужа.

Вот это был удар! Всего что угодно я ожидала, но не этого. Мы опешили. У Зинки откровенно отвалилась нижняя челюсть. Надеюсь, что я выглядела более достойно, но не уверена. Знаете, не каждый день сталкиваешься с таким… предательством, другого слова не подобрать. Я, конечно, ругаю мужчин, презираю их и в грош не ставлю — но когда в бурном житейском море существуют такие вот ядовитые оранжевые гадины, чего еще можно ожидать от мужиков? Да ничего хорошего!

— Вам понятно, что я хочу? — еще раз, спокойно, ничуть не повышая голос, спросила она.

— Более чем понятно, — ответила я, пользуясь тем, что Зинка на время вышла из строя и, потеряв управление, неслась в кильватерной струе противника. — Это ваше дело. Мы согласны, но каковы гарантии? Где мы можем вас найти?

Госпожа Колядко, не смущаясь нас нимало, порылась в сумочке и на обрывке старого кассового чека написала телефон.

— Позвоните мне завтра… в обед. Мы договоримся о встрече, и я передам вам всю сумму. Сейчас у меня, к сожалению, нет с собой таких денег. Надеюсь, вы понимаете, что говорить об этом никому не следует. И узнайте, пожалуйста, где лежит и как себя чувствует ваша родственница. Я тоже медик и, может быть, смогу ей помочь.

Слава богу, что у меня хватило ума и интуиции не проболтаться ей, куда увезли Маргариту! Теперь я точно поняла, что именно звучало в ее первом предложении помощи! Чтобы законопатить мужа надолго за решетку, эта дамочка может, пожалуй, и усугубить полученные Марго тяжелые травмы… вплоть до летального исхода! Тем более, что она сама врач!

Прав был мой первый муж, когда говорил: «Агнесса! Мужчина — это такая гадкая, скользкая, коварная и опасная тварь, хуже которой может быть только… женщина!»

3

— За ней! — решительно скомандовала я медленно выходящей из ступора Зинаиде, едва за этой безупречной женой закрылась тяжелая дверь отделения милиции. — Надо узнать, где она живет! Чует мое сердце, что Колядко рассказал ей про дипломат и просил откупиться! О, санта симплициссима! Святая простота, значит. — Пояснение предназначалось моей недостаточно подкованной в латыни подруге.

— Какая, к черту, простота! — вновь обрела дар речи Зинаида, выходя за мной на крыльцо, под моросящий дождь, прикрывая голову пакетом с драгоценной стеклотарой. — Я уж насколько алкаша своего ненавидела, прямо убить была готова — но чтоб так вот подставить… Я его и по бабкам-шептухам таскала, и в диспансер водила, и зашивала, и чего только не натерпелась — а эта гадина, ты только посмотри! Мало мы с нее запросили! Давай по десять тыщ возьмем! За такое поганое дело и десяти-то тысяч мало!

— Нет, Зиночка, — сказала я ласково, вглядываясь в темноту улицы и начиная осторожно красться вдоль мокрых облетевших кустов параллельно уходящей прочь летящей походкой, прямо таки бегущей по волнам госпоже Колядко. — Мы у нее все возьмем… и заявление заберем обязательно! Завтра же, как только Маргариту из травматологии выручим. Я бы еще и мужу ее все рассказала бы, да он тоже, судя по всему, гад порядочный. Пусть живет, мучается. Нам сейчас, главное, адрес ее узнать. А уж потом — дело техники…

Тут я увидала, что женщина-броненосец взмахом руки останавливает автомобиль и вот-вот ускользнет от нас.

— Бежим, Зина! Быстрей!

Мы помчались к дороге, с грацией мокрых гиппопотамов прыгая через лужи. Зинка поскользнулась и, кажется, упала. По крайней мере, за моей спиной раздался звон битого стекла и такие матерные фиороритуры, что портовый грузчик бы позавидовал. Мне было не до нее — я отчаянно семафорила обеими руками, тормозя попутку.

Нам повезло. Забрызганные по самую крышу, милые отечественные «жигули» остановились сразу, пока я еще не потеряла из виду белую машину, увезшую новую хозяйку чемоданчика. Мы с Зинкой, охая и дыша, как загнанные лошади, ввалились в салон, мокрыми задами прямо на чехлы заднего сидения.

Водитель поморщился.

— Бабки, вам куда?

— На кудыкину горку, дедка! Поезжай вон за той белой машиной — не промахнешься!

— За «маздой»? — спросил он. — Или за «фольксвагеном»?

Если бы я еще знала, какая из них «мазда», а какая — «фольксваген»! Я теперь только «тойоту-королу» знаю, да и то, если вишневого цвета… Я пристально вгляделась в красные огни подфарников.

— Прямо поезжай! Вон, машина поехала прямо! Не видишь, что ли?

— А платить как? Я вам не таксист, у меня счетчика нет!

— Натурой заплатим! — взвизгнула Зинаида, прыгая на сидении.

— У меня, бабуля, столько сдачи не наберется! — заржал молодой водитель, не двигаясь с места.

— Дам пятьсот, если догоним машину и увидим, где выйдет пассажир, — нервно стуча пальцами по спинке сидения, сказала я.

— Ты чего — сдурела?! — зашипела на меня Зинаида. — Такие деньги! Я и так все бутылки разбила!

— Поехали, поехали! И дворники включи, не видно!