Заначка Пандоры

Фишер оставил Пандору в покое и переключил внимание на Кассандру. Из-за периодических попыток Касабланки захватить власть в стае, Фишер вынужден был целыми днями доказывать свои законные права на прекрасную половину. Лилит повисла на сетчатом потолке и пыталась дотянуться до микрофона.

— Синхронизация контура?

— Тридцать.

Пендельсон хлебнул холодного кофе, поднес к губам диктофон. У него зрело смутное предчувствие, что сегодня произойдет нечто неординарное, вместе с жарой в подземном зале набухало осязаемое душное ожидание, хотелось вскочить и двигаться, сбрасывая с себя это «нечто». Он с мимолетной завистью подумал о Большом Д., который наверняка уже приложился и сидит под кондиционером в обнимку с женой и бутылкой.

При мысли о жене Пендельсон ощущал обычно не то чтобы горечь, а неясное смущение. Он не прожил молодость библиотечным червем, напротив, озираясь на своих теперешних студентов, он удивлялся порой излишней сухости их взаимоотношений. Возможно, всё дело в эмансипации, девочки стремятся декларировать независимость от мужчин. Возможно, дело в темпе жизни, современная молодежь хочет за пять лет успеть то, к чему прежнее поколение шло десятилетиями.

— Джек, пятый канал стабилизировался. Синхронизация сорок.

— Наращиваем в прежнем темпе. Когда достигнет шестидесяти, уменьшайте площадь клетки вполовину. Мисс Квинси, подкиньте Пандоре сладенького.

— Хорошо, сэр. Но вы же знаете, отнимут…

Он повторял себе, что становится старым занудным брюзгой. Он спрашивал себя, какими грандиозными качествами должна обладать женщина, чтобы пробудить в нем такую же страсть, какую вызывал в юности микроскоп. Самым парадоксальным было то, что женщины упорно тянулись к нему и раньше, и сейчас. Конечно, сейчас это были совсем другие женщины, не те разбитные девчонки с прическами под Монро, которые только начинали примерять джинсы и давились первыми противозачаточными пилюлями. Теперь ему строили глазки жены коллег. Джинсов они уже не носили, хотя волосы красили, как и прежде.

— Сэр, всё в порядке? — На левом экране возникло рубленое лицо Кристоффа.

— Да, всё по плану.

— У вас неполадки с теплоотводом, сэр. Восемьдесят шесть градусов.

— Не беспокойтесь, всё по плану.

На полукруглой панели перед профессором светились четыре монитора. Правый показывал телеметрию Плиния, на следующем сменялись разноцветные графики, отражая расхождение с нормой плановой нагрузки. Крайний левый компьютер передавал по очереди изображения с камер центрального поста, обоих постов охраны и тех, что висели над клетками. Единственный молчащий экран ждал своего часа.

— Сэр, площадь семьдесят пять квадратных футов.

Дальняя стенка клетки пришла в движение, подталкивая обезьян вперед. Роликовые направляющие тихонько поскрипывали, подвижные стенки представляли собой продукт совместных инженерных усилий двух отделов. Юханссон дольше всех не мог уразуметь, почему бы просто не запихать шимпанзе сразу в один ящик.

— Насильно? — уточнил Пендельсон.

— Джек, ты собрался спрашивать их согласия?! — Пендельсон не сомневался, что шеф не простил ему прокола с передачей секретных программ. Поэтому он никогда не узнает, какое слово жирно выделил Ковальский в своем коротком электронном послании, сопровождающем данные предполагаемой нагрузки. «По возможности, добровольно».

«Пусть не совсем добровольно, — рассудил Джек. — Создать хотя бы видимость добровольности».

— Сьюзи, подбросьте им мандаринов. — Некоторые жены коллег были вполне ничего, но со временем Пендельсон пришел к любопытному заключению. Пики дамского интереса почти идеально совпадали с его нечастыми интеллектуальными прорывами, хотя он никогда не говорил с ними о работе. Он не обманывался насчет своей внешности. Внешность самая обыкновенная: широкий нос, остатки седой растительности на залысинах, белки в набухших сосудах, непростительный живот. Нет, очаровательные дамы интуитивно тянулись к нему в моменты малого и большого успеха, точно завороженные вибрациями идей, не дающих ему спать. Вероятно, поэтому, он возлагал сегодняшней ночью больше надежд на самок, особенно на эмоциональных Лилит и Пандору.

— Сэр, нагрузка достигнута. Каналы стабильны.

Пендельсон вытер пот. Квинси тоже приходилось несладко, но девушка даже ни разу не отпросилась в туалет, только протирала гигиеническими платочками капельки пота на лбу и шее. Обезьяны шумно возились в непривычной тесноте, Фишер скалил на кого-то зубы. Пендельсон перевел взгляд на пустой пока четвертый экран.

— Хелен, включаем второй комплект.

— Есть питание! Какой режим восприимчивости, сэр?

Джек свирепо кусал размокшую сигару. Еще две, разорванные на куски, словно побывавшие в мясорубке, валялись в мусорном баке под столом.

— Сразу начнем со второго. Долго они так не выдержат!

— Джек, амплитуда четвертого типа.

— Я и сам вижу. Уменьшайте площадь до сорока квадратов!