Занавес для марионеток. Летописи Эйла

Пробуждение было очень приятным. Солнечные лучи пощекотали спящего и начали солнечными зайчиками весело бегать по его телу. Юный глисс открыл глаза полным сил и беспричинной радости. Ему снилось что-то очень, очень хорошее, но что именно Свирк никак не мог вспомнить. Быстро перекусив и напившись воды, он занял свой вчерашний наблюдательный пункт. На этом участке граница представляла собой достаточно сильно заболоченную местность, собственно говоря, юноша поэтому и выбрал его для проникновения на незнакомую территорию. Вряд ли кто будет уделять особое внимание охране именно этого места, учитывая отношения между двумя народами. Пронаблюдав около часа, и не заметив никакой активности, он тронулся в путь. Быстро перебравшись через болото, не представлявшее из себя значительного препятствия для глисса с его широкими перепончатыми лапами, Свирк впервые вдохнул воздух чужой земли, по первым ощущениям он ничем не отличался того, которым он дышал дома. Эта полушутливая мысль неожиданно подбодрила его, в конце концов, дома он без труда вызнавал нужные ему сведения вне зависимости от того хотели их скрыть или нет. А раз так то и здесь он справится, хотя чего уж скрывать, тут будет потруднее. Убеждая себя в непременном успехе задуманного, разведчик всё дальше уходил от болота, постепенно углубляясь в земли Многоликих. Рельеф значительно отличался от того, к которому он привык дома, вместо широких, изредка изборожденных речными изгибами просторов, пологие холмы, перемежаемые рощами, и чем дальше, тем больше небольшие островки леса превращались в острова, а затем и в целые материки. Свирк не очень то жаловал лес, как и многие его сородичи, предпочитая открытую солнцу и ветру степь, однако совсем уж ужаса перед громадами высоких деревьев не испытывал. Скорее наоборот, ему нравились опушки с их запахами и доносящимися из лесной глубины таинственными звуками. Вот по ним-то он следовал, не выбираясь, на становящиеся все более редкими открытые пространства. При этом он старательно напрягал все органы чувств, пытаясь уловить приближение кого-либо постороннего. Его план был до крайности прост, найти стоянку одного из кланов, затем пользуюсь присущими любому глиссу способностями оставаться незамеченным, разведать обстановку, и действуя по обстоятельствам попытаться добыть нужные сведения. Конечно, его задумка не отличалась оригинальностью, но ничего другого ему попросту не приходило в голову. Между тем ящер уже достаточно углубился на чужую территорию, а никаких признаков присутствия местных обитателей заметно не было. Это слегка озадачивало, поскольку такое отсутствие признаков деятельности никак не вписывались в его представления об образе жизни любых разумных существ. В конце концов, должны же у перевертышей быть дома, а к домам вести дороги, у дорог должны быть колодцы и места стоянок, по крайней мере, так было на родине. Только сейчас у молодого разведчика закрались первые сомнения в том, насколько правильно он поступил, так быстро приведя в исполнение свою задумку. Ведь, в сущности, про оборотней он знал только то, что изредка рассказывали молодняку учителя. Всего тридцать три клана, каждый имеет свои охотничьи угодья, каждый имеет свою собственную вторую ипостась в виде какого-либо зверя, изредка совместные действия всего народа обсуждаются на общем Совете и пожалуй всё… Тревожась всё больше и больше, он продолжал двигаться на запад, через пару часов его скорость вообще могла сравниться только с черепахами-гигантами, жившими на самом восточном краю области занимаемой глиссами, и за свою очень долгую жизнь вряд ли уходивших более чем на милю от места рождения. Почти с облегчением он наконец почуял запах дыма, обоняние глиссов наравне со зрением и слухом вообще не имело себе равных среди всех разумных рас, именно это их качество делало их превосходными лучниками и разведчиками, компенсируя меньший размер и силу. Ни сломанная веточка, ни единая примятая травинка не указывали на то место, где только что был маленький разведчик. Бесшумно, словно тень себя самого, он скользил между деревьями и зарослями кустарника. Это продолжалось достаточно долго, пока перед его глазами не открылась огромная поляна, усеянная расставленными в беспорядке шатрами и наполненная шумом и смехом. Понаблюдав некоторое время Свирк понял, что часть оборотней играет в какую-то незнакомую игру, а остальные, совершенно не обращая внимания на окружающее, с увлечением наблюдают за этим зрелищем. Еще через час он понял, что все его попытки разобраться в правилах абсолютно бессмысленны, нет, основную суть он уловил, нужно было захватить небольшой круглый предмет и всеми возможными способами запихать его в корзины находящиеся по краям большой круглой площадки посередине стойбища. Но вот понять по каким принципам игра то останавливалась, то наоборот продолжалась, и есть ли здесь команды или каждый играет сам за себя, оказалось выше его разумения. Вообще игра больше всего напоминало схватку птиц за кусок брошенного им сердобольной хозяйкой хлеба.