Занавес молчания

— Тогда предлагаю поехать в итальянский ресторан.

Красный свет сменился зеленым, Комлев тронул машину.

— Почему в итальянский? — спросила Ника просто так, автоматически. Не понять этого Комлева — никаких расспросов, ничему не удивляется…

— Вы не голодны? Или не любите итальянскую кухню?

— Голодна и люблю, — решительно сказала Ника. — Только знаете что… Все же отвезите меня домой и подождите минут десять, а потом поедем в ресторан.

— Хотите переодеться?

— Нет. То есть попутно… Но я должна кое-что сделать.

— Назовите адрес.

Ника отбарабанила адрес, Комлев развернул «Джульетту». В пути они по-прежнему не разговаривали, лишь у дома Ники Комлев произнес обыденным тоном:

— Я могу пойти с вами.

— Нет, не надо… Ждите здесь, у подъезда… Никуда не уезжайте!

В последних словах прорвалась умоляющая интонация. Комлев улыбнулся, и Ника вернула ему улыбку — ага, сэр, и вас можно пронять!

— Я никуда не уеду, — пообещал Комлев.

— Десять минут.

— Что вы! Женщина не может собраться в ресторан за десять минут.

— Да, если она не ждет визита киллеров.

— А если наоборот?

— Что наоборот?

— Они ее ждут. Я же не знаю, во что вы впутались.

Сомнение мелькнуло в глазах Ники.

— Хорошо, идемте, но потом вы вернетесь в машину. Я не хочу, чтобы вы видели, что я делаю.

— Как скажете.

Они поднялись вместе. Комлев с полминуты молча разглядывал дверной замок, потом взял у Ники ключи. Прежде чем она успела сделать шаг, он исчез за дверью. Ника вошла в прихожую; Комлев появился из гостиной.

— Все в порядке.

Бросив ключи на столик, он вышел и захлопнул дверь.

— Ну и ну, — только и сказала Ника.

Она сразу направилась к компьютеру, включила его и набрала такой текст:

«В ближайшее время будут предприняты покушения на убийство следующих лиц:

1. Губарева Льва Дмитриевича, директора Санкт-Петербургского филиала Астрофизического института РАН.

2. Растригина Николая Васильевича, искусствоведа, обнаружившего утерянные рукописи Мусоргского.

3. Радецкого Максима Юрьевича, писателя, автора романа „Кто-то в долине“.

4. Коломенского Александра Николаевича. Дополнительных сведений об этом человеке нет.

Моя информация абсолютно и безусловно точна, так как получена из первых рук. Забота о собственной безопасности не позволяет мне назвать свое имя, но в любом случае добавить мне нечего. Посчитав это письмо розыгрышем и не приняв мер к охране, вы возложите на себя ответственность за последствия».

Ника перечитала файл. Ей не понравились засушенно-бюрократические обороты, не хватает лишь «Сим предписывается…». С другой стороны, чем короче и суше, тем лучше, никаких индивидуальных особенностей.

Найдя в справочнике адрес городской прокуратуры, Ника перепечатала его в мастере конвертов. Затем вложила в принтер лист бумаги, отправила на печать письмо, а вслед за ним засунула конверт, на котором возник адрес. Ника заклеила конверт с письмом, положила на стол, стерла файлы и выключила компьютер.

Теперь нужно позвонить Максиму Радецкому. Хорош ли он, плох ли — ему угрожает опасность.

После десятого длинного гудка в трубке послышался заспанный голос:

— Алло.

— Здравствуйте, Максим. Это я, Ника.

— О, Ника! — Голос зазвучал бодрее. — Я тут немного прилег отдохнуть… Я все время думал о вас!

— Максим, я прошу, выслушайте меня серьезно. Уезжайте куда-нибудь…

— Не понял.

— За вами идет охота.

— Какая охота? Ника, это что… Шутка?

— Не шутка. За вами охотятся убийцы.

Долгая-долгая пауза.

— Ника, я вас действительно не понимаю.

— Вы были знакомы с Долинской, Незвановым, Щербаковым?

— О последнем что-то слышал. Ваш коллега вроде бы?

— А телевизор вы смотрите? Все эти люди убиты. Щербакова застрелили сегодня на моих глазах. Вы в том же списке.

— Ника, вы меня пугаете. Если вам что-то такое известно, почему бы не рассказать подробнее? Тогда бы я…

Не дослушав, Ника бросила трубку. Телефон тут же зазвонил, но она не ответила. Зачем? Она сказала Максиму все, что могла, и вдобавок подставилась, ведь истинная роль Радецкого ей неизвестна. А знай она телефоны других, им бы тоже позвонила? Ника не была в этом уверена. Максим для нее — живой человек, остальные — абстракция, имена. Один из таких звонков (или не один) мог бы дорого ей обойтись, а пребывающие в неведении попросту не поверили бы невесть кому. Вот письмо в прокуратуру… Ника не обольщалась по поводу письма, но это лучше, чем ничего.