Занавес опускается: Детективные романы

— Как я понял, это вы нашли в чемодане мисс Оринкорт банку с крысиным ядом?

— Ужас, правда? Вообще-то мы нашли все вместе: моя сестра, Полина (миссис Кентиш), Милли, Седрик и я. В ее гардеробной. Чемоданчик такой, знаете, дешевенький, весь в наклейках — она ездила на гастроли с какой-то там опереточной труппой. Я же Томасу сто раз говорила, что она совершенно убогая, бездарная актриса. Вернее, даже не актриса. Смазливая мордашка, а больше ничего — максимум третья линия кордебалета, и то, если повезет.

— Сами вы трогали банку?

— Ой, да мы все ее трогали. Седрик, естественно, попробовал ее открыть, но у него не получилось. Тогда он по ней постучал и сказал, что, судя по звуку, она не полная. — Дездемона понизила голос. — Он сказал: «Пуста наполовину!» А Милли (это моя невестка, миссис Миллеман Анкред) сказала… — Дездемона вдруг замолчала.

— Да? — поторопил Родерик, устав от бесконечных генеалогических примечаний. — Миссис Миллеман сказала?..

— Она сказала, что, насколько ей известно, этой банкой ни разу не пользовались. — Дездемона чуть изменила позу. — Я Милли не понимаю. Она такая не тонкая. Конечно, очень толковая, в этом ей не откажешь, но… впрочем, она не из Анкредов и не чувствует все так глубоко, как мы. Она… между нами говоря, в ней есть что-то плебейское, вы меня понимаете?

Родерик никак не откликнулся на этот призыв аристократа к аристократу.

— Чемодан был заперт?

— Мы бы никогда не стали взламывать замок, мистер Аллен.

— Вот как? — неопределенно сказал он.

Дездемона посмотрелась в зеркало.

— Разве что… Полина вообще могла бы, — после паузы признала она.

Родерик помолчал, перехватил взгляд Фокса и встал.

— Хорошо, мисс Анкред. Вы позволите нам заглянуть в комнату вашего отца?

— В папочкину спальню?

— Если вы не возражаете.

— Мне это было бы слишком… Разрешите, я не… Лучше я попрошу Баркера…

— Пусть он только объяснит, как пройти, а найдем мы сами.

Дездемона взволнованно протянула ему обе руки.

— О-о, вы все понимаете! — воскликнула она. — Как прекрасно, когда тебя понимают! Спасибо.

Неопределенно хмыкнув, Родерик увернулся от простертых к нему рук и пошел к двери.

— Так, может быть, Баркер нас проводит? — напомнил он.

Дездемона проплыла в угол, нажала звонок, и минуты через две вошел Баркер. Держась с неописуемой важностью, она объяснила, что от него требуется. Ее манеры и речь заставляли поверить, что Баркер воплощает собой образец преданного короне вассала. В Большом будуаре повеяло средневековьем.

— Эти господа приехали нам помочь, Баркер, — закончила она. — И мы в свою очередь должны помочь им. Ты ведь им поможешь?

— Несомненно, мисс. Пожалуйста, пройдите за мной, сэр.

До чего точно Агата описала и широкую лестницу, и картинную галерею, и бесконечные мертвые пейзажи в тяжелых рамах! И этот запах. Викторианский букет, составленный из запахов лака, ковров, воска и, непонятно почему, макарон. Как она тогда сказала — желтый запах. Вот и первый длинный коридор, а вон там ответвляющийся от него проход в башню, где она жила. Как раз здесь она заблудилась в первый вечер, а вот и те комнаты с нелепыми названиями. Справа от него были «Банкрофт» и «Бернар», слева — «Терри» и «Брейсгердл»; а дальше шкаф для постельного белья и ванные. Баркер шел впереди, фалды его фрака мерно покачивались. Он шагал наклонив голову, сзади была видна только тонкая полоска седых волос и крапинки перхоти на черном воротнике. А это коридор, параллельный Галерее, — и они остановились перед закрытой дверью: на табличке готическим шрифтом было написано «Ирвинг».

— Здесь, сэр, — устало сказал запыхавшийся Баркер.

— С вашего разрешения мы войдем.

Дверь открылась в пахнущую карболкой темноту. Легкий щелчок — стоящая у кровати лампа залила светом ночной столик и малиновое покрывало. Раздвинув клацающие кольцами шторы, Баркер поднял жалюзи.

Больше всего Родерика поразило несметное число фотографий. Они были развешаны по стенам в таком изобилии, что почти скрывали под собой красные, в бледных звездочках обои. Обстановка комнаты дышала солидностью и богатством: гигантское зеркало, парча, бархат, массивная мрачная мебель.

Над кроватью висел длинный шнур. Там, где полагалось быть наконечнику с кнопкой, из шнура торчали концы голой проволоки.

— Я вам больше не нужен, сэр? — раздался за спиной голос Баркера.

— Пожалуйста, задержитесь на минутку, — попросил Родерик. — Я хочу, чтобы вы нам помогли.

2

Баркер действительно был очень стар. Глаза его были подернуты влажной пленкой и ничего не выражали, разве что в самой их глубине затаилась грусть. Усохшие руки мелко тряслись, словно напуганные собственными багровыми венами. Но выработанная за долгую жизнь привычка с вниманием относиться к чужим прихотям отчасти маскировала эти приметы старости. Движения Баркера еще хранили следы былой расторопности.

— Мне кажется, мисс Анкред толком не объяснила, зачем мы приехали, — сказал Родерик. — Нас попросил мистер Томас Анкред. Он хочет, чтобы мы точнее установили причину смерти сэра Генри.

— Вот оно что, сэр.

— В семье считают, что диагноз был поставлен слишком поспешно.

— Именно так, сэр.