Занимательная биология

В 1869 году после паралича он уже не мог владеть правой половиной тела. Но братья прожили еще пять лет — до 1874 года. Тогда Чан заболел воспалением легких. Он умер во сне. Утром Ин проснулся и позвал сына. «Разбуди дядю Чана», — попросил он его.

— Дядя Чан умер!

— Тогда умру и я, — сказал Ин и умер через два часа.

Такова история сиамских близнецов.

Но она не была ни первой, ни последней: и до и после не раз рождались сросшиеся близнецы. Некоторых хирурги пытались разъединить. Еще в XVII веке, как утверждают, одна такая операция прошла успешно. Другие кончались плохо. Но теперь медицина не та, что прежде, и сиамские близнецы уже не осуждены, как бывало, на вечную зависимость друг от друга.

Никто еще не умер от старости

Рождение — детство — юность — зрелость — старость — и, увы, смерть. Неизбежный путь по планете каждого живого существа, каждого человека. Не умирает лишь тот, кто не живет, ибо уничтожить смерть можно, только уничтожив жизнь. Такова диалектика природы.

«Уже теперь, — писал Фридрих Энгельс, — не считают научной ту физиологию, которая не рассматривает смерть как существенный момент жизни… которая не понимает, что отрицание жизни по существу содержится в самой жизни, так что жизнь всегда мыслится в соотношении со своим необходимым результатом, заключающимся в ней постоянно в зародыше, — смертью».

Итак, смерть — естественный конец жизни. Старость и смерть так же закономерны, как юность и зрелость.

Шестьдесят триллионов клеток в теле человека. И вот в них приходит старость. Клетки беднеют водой, съеживаются, уплотняются, с трудом справляются теперь со своими обязанностями. Размножаются плохо, а потом совсем погибают.

Мертвые нервные и мышечные клетки заменяет, разрастаясь, соединительная ткань. И вот вам склероз! Склероз сердца, склероз сосудов, мышц, нервов.

Илья Ильич Мечников думал, что здесь повинны токсины (яды), которыми постоянно отравляют нас поселившиеся в кишечнике микробы.

Иван Петрович Павлов считал, что «в процессе старения начальную и ведущую роль играет центральная нервная система, главным образом кора головного мозга и связанные с нею другие системы».

Психические переживания (горе, тоска, уныние, страх) истощают нервную систему. Это служит причиной различных заболеваний, влекущих за собой старость, а затем и смерть.

Мечты о вечной жизни нереальны. Бессмертие так же невозможно, как бессмысленна попытка остановить движение атомов, молекул, планет. Но продлить жизнь человеческую, прогнать на время старость можно.

Почти 300 лет назад родилась наука геронтология, которая занялась этой великой проблемой в союзе с тотологией.

Тотология — наука о смерти, так предложил назвать ее Илья Ильич Мечников. Понять суть смерти во всех ее закономерностях и проявлениях и, познав, отодвинуть смерть до возможных пределов — задача тотологии.

Ведь ни один еще человек на Земле не прожил отведенного ему природой срока и не умер действительно от старости. Таково мнение современной науки. Причиной смерти всегда было какое-нибудь нарушение жизненного процесса, а не его логическое завершение, называемое физиологической смертью.

Миллион лет мучительной эволюции понадобилось, чтобы создать Человека, а сознательной жизни ему отпущено всего каких-нибудь 60–80 лет! Но вечно ищущий разум вступил в борьбу с этой вопиющей несправедливостью и ищет пути и способы продлить жизнь до естественных границ.

Обидели «венец творения»

Каковы же эти границы?

По-разному отвечают ученые. И. П. Павлов считал естественным пределом человеческой жизни 100 лет. И. И. Мечников и А. А. Богомолец — 150–160. Крупнейший немецкий врач и ученый X. Гуфеланд, основатель науки о долголетии, утверждал, что нормальная продолжительность жизни человека должна исчисляться 200 годами. На той же цифре настаивал известный физиолог XIX века Э. Пфлюгер. Парацельс полагал, что до 600, а Рожер Бэкон даже до 1000 лет.

Однако никто из ученых не смог достаточно убедительно доказать, что именно их цифры следует считать правильными. Дело в том, что надежных методов определения предельного возраста пока нет.

Например, знаменитый французский натуралист Бюффон полагал, что существует зависимость между долголетием и ростом. По его мнению, продолжительность жизни приблизительно в пять раз больше того времени, в течение которого животное растет.

Верблюд растет 8 лет, а живет 40. Рост лошади продолжается 5 лет, живет она 25 и т. д. Человек растет 20 лет, значит должен жить 100. Однако из правила Бюффона так много исключений, что со временем его формулу пришлось оставить. В самом деле, овца, например, растет около 5 лет, а живет только 10–15. Попугай же заканчивает рост к 2 годам, но живет до 100 лет. У страуса рост продолжается 3 года, а жизнь 30–40 лет.