Занимательная ботаника

Прозрачная волжская вода цветет десятками — сотнями миллионов невидимых простому глазу растений; одни из них приходят на смену другим, одни «отцветают», другие «зацветают»… Это совсем сходно с тем, что мы привыкли видеть в лесу, на лугу и в поле. Многие из вас знают, когда и где именно надо собирать медуницы и баранчики, ландыши и незабудки, васильки и ромашки. Так и в волжской «цветущей» воде: в июне там много астерионелль и сине-зелёных, осенью — мелёзир и астерионелль, зимой — мелёзир и т. д. Различие здесь только, пожалуй, в том, что лес, луг и поле зимой погружаются в период покоя и собирать там крупные цветущие растения не удается; ну, а волжская вода цветет круглый год, и каждая проба воды, даже взятая из-подо льда, приносит богатое и разнообразное население живых растительных организмов.

Но можно ли, в самом деле, скажете вы, даже и сравнивать в какой-либо степени ничтожные диатомеи или ещё более мелкие сине-зелёные водоросли с нашими чудесными растениями лесов и полей? Сколько изящества, сколько красоты в скромном букете из ландышей, сколько прелести в простых венках из васильков и ромашек!

Где же со всем этим богатством красок и форм спорить невзрачным диатомеям и их спутникам — зелёным и сине-зелёным водорослям? Однако и здесь микроскоп открывает нам удивительные и весьма поучительный вещи; в этом отношении и здесь на первом месте следует поставить те же диатомеи.

Диатомеи — одноклеточные растения; тело их состоит всего из одной клеточки. Рассмотрите внимательно при большом увеличении микроскопа хотя бы обычную нашу пиннулярию, и, прежде всего, вы сможете отметить, что вся водоросль в живом состоянии окрашена в буровато-жёлтый цвет, потому что внутри клеточки её, кроме зелёного красящего вещества, имеется ещё особое желтоватое вещество — диатомин. Когда клетка диатомеи отмирает, диатомин легко извлекается из неё водой, и мёртвая водоросль окрашивается тогда в зелёный цвет.

Поэтому-то, обычно при рассматривании диатомей в микроскоп всегда, кроме буро-жёлтых особей, можно видеть и зеленоватые и зелёные клеточки их.

На фоне общей бурой окраски в клетке живой диатомеи заметны блестящие жёлтые капельки — это жирное масло, которое получается у диатомей в результате их питания. У зелёных растений, как известно, таким продуктом из жизнедеятельности является крахмал, а вот у диатомовых, да и у многих свободно плавающих в воде водорослей, вместо крахмала образуется именно масло. Эта особенность имеет для таких мелких плавающих растеньиц большое значение: крахмал тяжелее воды (он тонет в воде), а масло, жирное, легче воды (плавает на поверхности её), и развитие в клетке диатомеи масла значительно снижает её общий вес, делает её более лёгкой. Такая клетка более свободно переносится токами воды, она дольше не тонет, не погружается на дно водоёма…

Но, конечно, самым замечательным является у диатомовых строение оболочки их клетки. Во-первых, вся оболочка сильно пропитана кремнеземом; недаром эти водоросли иногда и называют кремнеземками. От отложения большого количества кремнезема оболочка делается крепкой и плотной; она, буквально, превращается в своеобразную скорлупу, в панцирь. И не думайте, что этот панцирь у таких микроскопических растений непрочен или хрупок — вовсе нет.

Слыхали ли вы, что такое трепел, или горная мука? Его называют также полировальным сланцем, так как, растирая эту тонко-слоистую землистую желтоватую породу, приготовляют из неё полировочный порошок, который применяют также для тепловой изоляции и как связующую массу при изготовлении динамита. Так вот этот трепел и состоит почти исключительно из прекрасно сохранившихся панцирей отмерших диатомей.

Рис. 28. Ископаемые диатомеи (сильно увеличено).

Образование трепела в природе очень поучительно. Он развит местами на огромных площадях и залегает нередко мощными пластами: его много в Ульяновской области, в Татарской АССР, в горах Крыма и Кавказа и т. д. Можно быть уверенным, что там, где много трепела, когда-то давно, 20–30 миллионов лет тому назад, было море, в планктоне которого в массе жили морские диатомеи. В морях и сейчас их большое разнообразие и великое множество: они быстро размножаются, отмирают, обесцвечиваются и разрушаются, но крепкие панцири их остаются неизменёнными и падают на дно, образуя на дне моря большие пласты из кремневых скорлупок.

Так было и в древних морях, которые потом стали мелеть, наконец совсем высохли, и то, что раньше было морским дном, оказалось на дневном свете под лучами солнца. Ставшее сухим морское дно с пластами из панцирей водорослей-кремнеземок превратилось под действием подземных сил в горные цепи, и вот мы сейчас находим этот трепел в горах или по холмам, легко проходя по некогда бывшему морскому дну и по тем остаткам планктонных диатомей, которые в массе заселяли исчезнувшее древнее море.