Читаем Занимательная философия. Учебное пособие полностью

Нечто подобное я слышал по радио "Эхо Москвы" вечером 3 января 2003 г. Тема беседы: употребление спиртных напитков. По ходу беседы радиоаудитории был задан вопрос: "Алкоголь — лекарство или яд?" (по одному номеру телефона алкоголь — лекарство, по другому — яд). Радиослушатели оказались перед жестким выбором: либо лекарство, либо яд. Большинство не могли ответить на этот вопрос. Потому что чаще всего алкоголь не лекарство и не яд, а нечто третье. Этот вопрос и подобные ему — из разряда идиотских.

[7 февраля 2003 г. с 11.30 до 12.10 по 3-му телеканалу ТВЦ в программе «канал Дата» был проведен интерактивный опрос телезрителей. Вопрос такой: «Кто владеет богатством России?». Предлагались три варианта ответа: 1. Государство. 2. Олигархи. 3. Криминал. Ответы: 1. — 174. 2. — 1017. 3. — 604. Участвующий в телепередаче А. Шохин предложил четвертый вариант ответа — народу. Этот вопрос с заготовленными вариантами ответа одновременно и идиотский и провокационный (большевистско-коммунистический). Провокационный потому, что он изначально настраивает на определенный негативный ответ, разжигает социальную рознь-ненависть и порождает анархистские настроения. Все варианты исключают владение богатством обычными, нормальными людьми. Государство, олигархи, криминал — в большинстве случаев — это не я и ты, а кто-то другой (чиновники, олигархи, криминал). ]

Философы порой ведут себя как эта женщина из к/ф "Подкидыш" или радиоведущая из "Эхо Москвы" или редакторы телеканала «Дата». Например, когда они рассуждают о соотношении внутреннего и внешнего. Либо ты отдаешь приоритет внутреннему и тогда ты человек, духовен, возвышен, и т. д. и т. п., либо ты раб внешнего и тогда ты уподобляешься животному. Еще одна ложная дилемма: либо ты рассудочный человек (человек головы), либо ты человек сердца. Или: либо ты рационально (логически) мыслящий человек, либо ты интуитивист, мистик.

Много философских глупостей построено по схеме этой нехитрой дилеммы.

Вот пример из книги русского религиозного философа С. Л. Франка «Смысл жизни»:

«(Вариант А — Л.Б.) Те мечты о добре и правде, о духовной значительности и осмысленности жизни, которые уже с отроческих лет волнуют нашу душу и заставляют нас думать, что мы родились не «даром», что мы призваны осуществить в мире что-то великое и решающее и тем самым осуществить и самих себя, дать творческий исход дремлющим в нас, скрытым от постороннего взора, но настойчиво требующим своего обнаружения духовным силам, образующим как бы истинное существо нашего «я», — эти мечты оправданы ли как-либо объективно, имеют ли какое-либо разумное основание, и если да — то какое? Или (вариант Б — Л.Б.) они просто — огоньки слепой страсти, вспыхивающие в живом существе по естественным законам его природы, как стихийные влечения и томления, с помощью которых равнодушная природа совершает через наше посредство, обманывая и завлекая нас иллюзиями, свое бессмысленное, в вечном однообразии повторяющееся дело сохранения животной жизни в смене поколений? (Опять вариант А — Л.Б.) Человеческая жажда любви и счастья, слезы умиления перед красотой, трепетная мысль о светлой радости, озаряющей и согревающей жизнь или, вернее, впервые осуществляющей подлинную жизнь, есть ли для этого какая-либо твердая почва в бытии человека, или (опять вариант Б — Л.Б.) это — только отражение в воспаленном человеческом сознании той слепой и смутной страсти, которая владеет и насекомым, которое обманывает нас, употребляя как орудия для сохранения все той же бессмысленной прозы жизни животной и обрекая нас за краткую мечту о высшей радости и духовной полноте расплачиваться пошлостью, скукой и томительной нуждой узкого, будничного, обывательского существования? (Третий раз вариант А — Л.Б.): А жажда подвига, самоотверженного служения добру, жажда гибели во имя великого и светлого дела — есть ли это нечто большее и более осмысленное, (третий раз вариант Б — Л.Б.) чем таинственная, но бессмысленная сила, которая гонит бабочку в огонь?

Эти, как обычно говорится, «проклятые» вопросы или, вернее, этот единый вопрос «о смысле жизни» волнует и мучает в глубине души каждого человека.»[38]

С. Л. Франк практически не оставляет читателю выбора как та женщина, предлагавшая девочке, чтобы ей оторвали голову или чтобы она поехала на дачу. Кто же хочет из задающих себе вопрос о смысле жизни жить бессмысленно? Формулируя эти два варианта вопроса о смысле жизни С. Л. Франк однозначно подталкивает читателя к ответу по варианту А. Второй вариант — это скорее не вариант вопроса о смысле жизни, а отрицание смысла жизни, указание на ее бессмысленность.


* * *

Секрет счастья


Некий купец отправил своего сына к самому главному мудрецу за секретом счастья. Сорок дней юноша шел по пустыне, пока не увидел на вершине горы великолепный замок. Там и жил Мудрец, которого он разыскивал.

Перейти на страницу:

Похожие книги

История математики. От счетных палочек до бессчетных вселенных
История математики. От счетных палочек до бессчетных вселенных

Эта книга, по словам самого автора, — «путешествие во времени от вавилонских "шестидесятников" до фракталов и размытой логики». Таких «от… и до…» в «Истории математики» много. От загадочных счетных палочек первобытных людей до первого «калькулятора» — абака. От древневавилонской системы счисления до первых практических карт. От древнегреческих астрономов до живописцев Средневековья. От иллюстрированных средневековых трактатов до «математического» сюрреализма двадцатого века…Но книга рассказывает не только об истории науки. Читатель узнает немало интересного о взлетах и падениях древних цивилизаций, о современной астрономии, об искусстве шифрования и уловках взломщиков кодов, о военной стратегии, навигации и, конечно же, о современном искусстве, непременно включающем в себя компьютерную графику и непостижимые фрактальные узоры.

Ричард Манкевич

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Математика / Научпоп / Образование и наука / Документальное
Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография
Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография

Если к классическому габитусу философа традиционно принадлежала сдержанность в демонстрации собственной частной сферы, то в XX веке отношение философов и вообще теоретиков к взаимосвязи публичного и приватного, к своей частной жизни, к жанру автобиографии стало более осмысленным и разнообразным. Данная книга показывает это разнообразие на примере 25 видных теоретиков XX века и исследует не столько соотношение теории с частным существованием каждого из авторов, сколько ее взаимодействие с их представлениями об автобиографии. В книге предложен интересный подход к интеллектуальной истории XX века, который будет полезен и специалисту, и студенту, и просто любознательному читателю.

Венсан Кауфманн , Дитер Томэ , Ульрих Шмид

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Языкознание / Образование и наука