Занимательная физиогномика

Рублевский Спас – это воплощение типично русской благообразности. Ни один элемент лица Христа не подчеркнут чрезмерно – все пропорционально и согласованно: он рус, глаза его не преувеличены, нос прямой и тонкий, рот мал, овал лица хотя и удлиненный, но не узкий, в нем совсем нет аскетичности, голова с густой массой волос со спокойным достоинством возвышается на сильной стройной шее. Самое значительное в этом новом облике – взгляд. Он направлен прямо на зрителя и выражает живое и деятельное внимание к нему; в нем чувствуется желание вникнуть в душу человека и понять его. Брови свободно приподняты, отчего нет выражения ни напряжения, ни скорби, взгляд ясный, открытый, благожелательный.

Имя Андрея Рублева часто связывают с его шедевром «Троица». Сюжет «Троицы» восходит еще к Ветхому Завету. К старцу Аврааму явились трое ангелов в виде прекрасных юношей, чтобы возвестить ему о рождении сына.

Фреска «Спас нерукотворный» Андрея Рублёва

Авраам заклал тельца и угостил их пышной трапезой.

Трое прекрасных юношей сидят за столом. Вокруг головы у них – сияние, за плечами – крылья. Это ангелы. Они молчат и даже не смотрят друг на друга. Но лица, руки, наклон головы выражают доброту, согласие, любовь. Кисть художника лучше, полнее слов рассказывает о чувствах юношей. Если всмотреться в их лица, можно увидеть, что это одно и то же лицо. Это сам Бог в образе троицы ангелов. Ведь через много-много лет у потомков Авраама родится сын – Иисус Христос, который примет мученическую смерть для спасения людей от зла, от смерти. В центре стола – чаша с головой жертвенного тельца, он символизирует жертву Христа.

Лики святых занимали особое место в творчестве художников всего мира. Картина И. Н. Крамского «Христос в пустыне» яркое тому подтверждение.

Андрей Рублев. «Троица»

Картина И. Н. Крамского «Христос в пустыне»

Монументальная фигура Христа вырисовывается на фоне предрассветного неба. В глубокой задумчивости Христос. Сомкнутые руки образует круг. По нему словно движутся, не находя исхода, тяжелые мысли, мысли-глыбы, будто камни, изображенные за его спиной. Замок рук и лицо Христа, находящиеся на одной оси круга, – зрительные и смысловые центры картины. Этот круг – зона наибольшего ладони в замок, словно заключая в них всю свою волю. Печаль, избороздившая его лицо морщинами, придаёт его взгляду сосредоточенности и вместе с тем неизъяснимой грусти. Величественная пустыня, простирающаяся вокруг героя, молчалива и пуста, равнодушна к терзаниям Иисуса, но вместе с тем именно её небо, возрождающийся у линии горизонта рассвет и просторы помогают чужаку выстоять в схватке нравственности и чистоты с ложью и запретами.

Красивое лицо должно воплощать аскетизм, суровость, отрешённостью На знаменитом полотне, где изображён бой Георгия Победоносца со змием, лицо героя бесстрастное, поглощённое одно идеей. В блестящих лучах Возрождения появляются герои Леонардо да Винчи, Микеланджело Буонарротти – правильные лица, но на них уже отпечаток живой мысли, раздумий.

Особенно хорошо эти черты лица просматриваются на портретах артистов, писателей, монархов, глав государств.

Т. Гейнсборо. Портрет С. Сиддонс

Самым крупным английским художником XVIII века был Томас Гейнсборо. Его шедевром является портрет известной актрисы Сары Сиддонс.

Гейнсборо удалось увековечить облик этой великой актрисы, сумевшей прийти через все тернии к славе. Сара сидит в кресле на фоне красной драпировки, которая выгодно оттеняет голубой костюм актрисы (голубой был любимым цветом художника).

Ее изящный, чуть хищный профиль венчает черная шляпа с перьями, смотрящаяся на ней как корона. Желтый шарф актрисы хорошо сочетается с коричневой меховой муфтой, лежащей у нее на коленях. Лицо актрисы не отличается тонкостью черт, скорее наоборот. Во время работы над портретом живописец ворчал:

«Мадам, вашему носу простонет конца». И тем не менее перед нами гордый профиль; образ покоряет внутренней силой, свойственной незаурядной личности.

Новое направление в живописи было связано с появлением тройных портретов.

Ф. Де Шампень. Тройной портрет кардинала Ришелье

Тройной портрет, изображающий Ришелье в трех разных ракурсах, предназначался, как свидетельствует надпись на обороте картины, в качестве образца для создания скульптурного бюста Франциском Моши или Лоренцо Бернини. Замысел триптиха, писанного с натуры, как это было свойственно художникам, начиная от Лотто и кончая Ван Дейком, состоял не в проработке деталей, а в раскрытии внутреннего мира – маккиавеллиевской энергии, присущей персонажу. В портрете элегантность, свойственная французскому искусству, сочетается с глубоким фламандским психологизмом.

Кажется, что два Ришелье внимательно рассматривают друг друга, в третий словно оценивает реакцию зрителя, ставшего невольным свидетелем этой загадочной, мистической дуэли взглядов. Случайно или нет, но мастер сознательно подчеркнул оттенок интриги.