Занимательная геометрия (СИ)

Как обычно, Вера на секунду замешкалась на входе в зал, опешив от количества людей, шумных, нарядных, расслабленных и не очень, от звона вилок и ножей, уже поднимающихся бокалов… Снующие официанты что-то еще расставляли по столам, на сцене тихо наигрывали музыканты… Каждый раз, попадая в такую обстановку, она терялась: казалось, что все внимание присутствующих приковано к ней, ерунда, конечно, никому до нее не было дела… Но она, все равно, боялась оступиться, споткнуться, как-то криво пройти… Ноги деревенели, а спина застывала, будто каменная. Хорошо, что сейчас рядом был Андрей. Уцепиться за его локоть, отвлечься на то, чтобы разобрать сипение вместо слов, улыбаться в ответ — было спасением.

Фуршет оказался банкетом. Всех рассадили по местам, согласно сложной схеме, и Вера оказалась одна среди незнакомых людей. Мужчин, в основном, вполне себе приличных и приятных, но их внимание напрягало.

С трудом наблюдала, когда началось и закончилось первое, второе и сколько-то еще выступлений, раздумывая, когда уже можно будет сбежать, не нарушая приличий. Момент, когда ведущий объявил первый перерыв для того, чтобы размяться, перекурить, выйти на воздух, был самым долгожданным для неё. Поднялась чуть ли не первой среди заядлых курильщиков.

Оказалось — не зря. Потому что балкон, огромный, больше похожий на террасу, опоясанный широкими мраморными перилами (наследие советского монументального прошлого), через минуту заполнился гомоном уже слегка нетрезвой толпы людей. Вера по опыту знала, что этот гомон с каждым перерывом будет становиться все шумнее и развязнее, постепенно перетекая в пьяный бред и выкрики "ты меня уважаешь?".

Респектабельные товарищи, вскарабкавшиеся к вершинам жизни, умные, представительные, грамотные, в этом состоянии мало отличались от гостей шумной деревенской свадьбы: под парами алкоголя слетала вся шелуха, и все скрытое становилось явным.

Нет, она ничуть не осуждала этих людей, не было отвращения и неприязни… Просто хотелось остаться одной, чтобы никто не мешал побыть в тишине, расслабиться, но без лишних бокалов…

Она дождалась, пока люди наобщаются, покурят, и, так же активно, как высыпали на улицу, схлынут в зал. Осталась, наконец, одна, радуясь, что никто не обратил внимания и не начал приставать.

В этот вечер дышалось на удивление легко: откуда-то потянуло ветерком, разгонявшим тягучую влажную жару, невыносимо тяжелую днем. Одного было жалко: море с этого балкона не просматривалось. Лишь темные силуэты гор, да огни большого, шумного курортного города. Одна лишь радость: дерево магнолии, свесившее ветви прямо над балконом. Веру завораживали эти крупные, великолепные цветы, их лепестки, будто покрытые глянцем…. Казалось, что какой-то неизвестный мастер создал их руками, в несметном количестве, а потом темной ночью развесил на ветвях, чтобы люди смотрели и восхищались…

Она уже потянулась к одному, чтобы аккуратно погладить пальцем, когда услышала шум, вырвавшийся из открытой двери, затем дверь закрылась, в тишине раздались шаги.

Оборачиваться не стала: если человек умный, то догадается, что ей не хочется ни с кем говорить. Если не очень умен, то лучше, тем более, не показывать свой интерес. Пожалела сейчас, что некому позвонить и просто поболтать, ни о чем, чтобы показаться занятой…

Шаги приближались. И можно было не сомневаться, что они направляются в сторону Веры. Кому-то, видимо, захотелось общения с женщиной. На этой конференции их было до неприличия мало… Что, конечно же, не могло не радовать искательниц приключений, но Вера себя таковой не считала.

Напряглась, внутренне готовясь давать отпор очередному ухажёру. Все так же не оборачиваясь, чтобы не создавать более комфортных условий. Ведь заигрывать с чьей-то спиной, конечно же, не очень весело…

Но к случившемуся через секунду она оказалась абсолютно не готова. Мужчина просто обнял её, прижавшись всем телом. Руки целомудренно лежали на талии, но всей напряженной спиной, плечами, шеей она ощущала, что стоявший сзади имеет не совсем целомудренные намерения.

— Привет. — Тихий голос, колыхнувший так много воспоминаний, что она вздрогнула. Нет. Этого быть не может. Просто кто-то по пьянке и в темноте обознался. Она сейчас покажет лицо, товарищ поймет, растеряется, потом извинится и сбежит.

Но, уже медленно оборачиваясь, слишком медленно и заторможенно, понимала: не ошибка. Не обознался. В воздухе не пахло алкоголем. А аромат одеколона был знаком до дрожи, до бессмысленного желания вдыхать глубже, чтобы надышаться… И до глупого порыва сбежать, чтобы успеть подумать, подготовиться… И… просто откинуть голову ему на плечо и совсем ни о чем не думать…

Дэн всегда поражался тому, как быстро и безвозвратно отключается его мозг, во всем, что касалось или могло коснуться этой женщины. Вот, вроде бы, нормальный, адекватный, вменяемый человек, и даже вполне подготовленный к общению… Даже продумавший, как и о чем будет говорить…