Занимательная геометрия (СИ)

Так вышло, что мама, брошенная отцом через несколько лет после рождения девочки, искренне считала, что все мужики — сволочи и уроды, и предпочла поделиться с дочерью только этой информацией. Все остальное Вере пришлось познавать на собственной практике, методом проб и ошибок.

Практика тоже выдалась не очень обширной: когда все подруги уже бегали на свидания, влюблялись, страдали, расставались, учились кокетничать и разбивать сердца, попутно разбивая собственные, Вера пропадала в школе, бегала на кружки и дополнительные занятия, занималась работой по дому, так как мама постоянно устраивала личную жизнь. Раз от разу — все более неудачно.

Глядя на вечно несчастную и недовольную мать, Вера недоумевала: зачем ей это? Ведь жить вдвоем, без всяких мужчин, которые только приносят душевную смуту и терзания, намного проще и спокойнее. И сама старалась держаться подальше от парней, хоть иногда, по ночам, и тосковала: хотелось чистого, прекрасного, незамутненного чувства, о котором читала в книгах. Но ничего подобного не встречала. И слабо верила, что с ней такое когда-нибудь произойдет: не смотрели мальчики на немодно одетую девочку — зубрилку, слишком скучную и серьезную, с которой не о чем и поговорить. Пару раз Вера даже влюблялась в какого-нибудь старшеклассника, нечаянно ей улыбнувшегося… Но потом соображала, что это все ей показалось, и сердце со временем успокаивалось.

А на первом курсе, впервые вкусив прелестей самостоятельной жизни, Вера отведала и первую горечь отношений. Где-то сработал переключатель, и она, нежданно — негаданно, втрескалась по самые уши в самого неподходящего парня.

То, что выбор неверный, знала она сама, знали подруги, знал и объект её пламенной любви. Андрей, небрежно флиртовавший с симпатичной серьезной девочкой, похоже, и сам испугался того, что с ней происходит. Честно пытался донести, что они разных полей ягоды, и не нужно даже смотреть в его сторону: не даст он того, чего ей хочется.

Веру эти доводы не убедили. Сама себе удивляясь, перла напролом, добиваясь встреч, приглашений в гости, свиданий… А потом плакала по ночам, страдая от ревности и неразделенной любви. Ненавидела себя за слабость, за неугомонную привязанность, за покорное всепрощение… За то, что возвращалась через пару дней после каждого громкого ухода. Хотя, Андрей не звал её никогда — сама находила поводы, совершенно глупые, чтобы вернуться. Он неизменно радовался возвращениям, но гулять направо и налево не прекращал.

Было больно, обидно и страшно за себя: Вера чувствовала, что куда-то катится, теряя самоуважение, веру в лучшее, но остановиться не могла. Минуты счастья наедине все перечеркивали — дни ожидания, ночи в слезах, месяцы неверия в себя, несколько лет, потерянных для нормальной жизни.

Она понимала, что это — не любовь, болезнь. Вот только, не знала от неё лекарства. Вылечить не могли даже невесть откуда взявшиеся поклонники. Нет, не так: она прекрасно понимала, откуда они взялись. В погоне за вниманием Андрея девушка научилась одеваться, краситься, говорить на "правильные" темы, остро и колко шутить (чтобы не плакать). Яркий мотылек вместо серой куколки, с бьющей в глаза женственностью — притягивал десятки взглядов, да только смотрел на один огонь.

За три года больных и болезненных отношений Вера несколько раз пыталась отвлечься, забыть с другими парнями Андрея, даже пробовала с кем-то встречаться… А потом он звонил, и все другие — хорошие, милые, надежные парни тут же оказывались забытыми. Даже имена стирались из памяти, не только номера из телефона…

А потом все прошло. Разом. Однажды, проснувшись рядом с Андреем, она с удивлением поняла, что этому совершенно не рада. И целый день вместе, который они планировали, стал ей совершенно не нужен. Глядя на лицо спящего парня, ясно увидела — не он. Совершенно отличен от героя романа, который она пыталась писать в одиночку. Собралась и ушла, тихо прикрыв за собой двери. Отправила СМС " Больше не звони, не нужно". Такую же, как сотни других до этого. Естественно, он не поверил, и через неделю позвонил (наверное, стало скучно и нечем занять вечер). В это момент Вера поняла: прошло, по — настоящему. Потому что не дрогнуло в душе ничего, пока она спокойно объясняла, что это все серьезно, и больше им говорить не о чем.

Странно и спокойно стало намного позже, когда поняла: больше ничего не дрожит, вообще. Ушла наивная девочка, влюбленная до одури, с детской верой в чудо. Не попрощалась. И забрала с собой что-то важное, Вера не могла сказать — что, но об этом безымянном не жалела. Вместо него пришел покой и отстраненная, насмешливая холодность. Сердце молчало, душа не тревожилась. Ей было хорошо, легко и спокойно. Впервые за несколько лет взрослой жизни.

Может быть, временами накатывала грустная скука — казалось, что жизнь пролетает мимо, в Вера смотрит на неё стороны. Не хватало ярких, живых эмоций. Но стоило вспомнить, как они резали по живому — успокаивалась, нет, больше такого не нужно. Хватит, наигралась с огнем.